– Пришлось, мистер Вудгейт… Правда не совсем полицейского…

– Крейг, – перебил Вудгейт, – зови меня просто Крейг. Давай без лишних церемоний.

Когда я рассказал ему о своем деле, он задумался.

– Хочу вас сразу предупредить, Александр… У нас тут иметь дело с лордами – радость небольшая. Особенно с теми, которые по ходатайству однопартийцев совсем недавно были осчастливлены этой монаршей милостью. Слишком много привходящих обстоятельств и соображений. Это, во-первых.

– А во-вторых?

– А во-вторых, это специфические люди.

– С голубой кровью?

– Нет, кровь у них обычная, красная. Но у них все-таки свое, особое восприятие жизни. И когда имеешь с ними дело, надо это не забывать.

– Я так понимаю, вам приходилось садиться в свое время какому-то лорду на хвост?

Вудгейт посмотрел на меня со снисходительной улыбкой:

– Я занимался делом лорда Лугана.

– Ничего себе! – не сразу поверил я. – Всемирно известный лорд-убийца, бесследно исчезнувший… Ведь это было тридцать лет назад?

– Тридцать три. Мне тогда тоже было тридцать три – какое забавное совпадение…

– Крейг, мне бы было страшно интересно поговорить с вами о деле Лугана. Я сейчас пишу роман, в котором будет присутствовать этот самый лорд, и у меня есть куча вопросов и сомнений… Кстати, недавно в Новой Зеландии его опять «видели»!

– Ну да, это, кажется, уже семидесятый случай после его исчезновения. По два случая на год.

– И все-таки там, в деле Лугана, есть о чем поговорить, – не унимался я.

– Хорошо-хорошо, – согласился Вудгейт и посмотрел на часы. – Раз вы такой упрямый… Только давайте тогда при следующей встрече за кружкой эля…

– Ради этого я согласен даже на эль, который, честно говоря, терпеть не могу… У меня есть своя версия.

– Я так и знал! Уж эти мне русские!..

После того как мы расстались, я отправился в окрестности Richmond Park. Мне надо было заглянуть там на так называемое «новое кладбище» – Patney Vale Cemetry, на котором обрел вечный покой Агасфер русской революции – Александр Федорович Керенский. Именно здесь, а не за оградой «старого, старого кладбища» (как сообщается в некоторых справочниках) Puttey Lower Common Cemetry, где мне пришлось побывать тоже, я отыскал могилы Керенского, его сыновей и первой жены. И теперь решил запечатлеть их для истории, поместив сделанные фотографии в своей новой книге, повествующей о трагических судьбах известных русских юристов. С этой задачей я справился довольно быстро, ибо это было уже не первое посещение сей юдоли скорби.

Возвращаясь обратно, я почему-то больше думал не о судьбе бессильно-неумелого диктатора, а о лорде Лугане. И вдруг взгляд мой совершенно случайно остановился на холодно-красивом и величаво-безучастном лице мраморного ангела. Протянутые вперед руки как будто отталкивали проходящего мимо от могилы. Какая-то печаль ощущалась только в наклоне головы.

Их было тут много, этих ангелов, иногда они стояли целыми группами, и все – строгие, отстраненные. Не опечаленные человеческой смертью небесные создания, а суровые стражники с огромными, мощными крыльями, ограждающие покойников от живых, которым нечего делать в том мире, куда уже ушли их предшественники.

Еще раз оглядевшись по сторонам, я, зашагав быстрее, направился в сторону крематория. Готический шпиль, стрельчатые окна, башенки приземистой часовни уже виделись впереди. За ней возвышалась пристроенная позднее могучая четырехугольная башня-крематорий из светлого кирпича с зубцами, какими славились рыцарские замки, приспособленные к долгой и безжалостной осаде.

Сразу за крематорием чернела непроходимая чащоба громадного парка, напоминавшего подмосковный лес. Там, вдалеке, я увидел несколько поваленных скособочившихся надгробий, наподобие тех, которые предстали перед моим взором на «старом, старом кладбище».

Вся эта обстановка, резкие порывы холодного ветра, загадочный шум деревьев, сумрачная бессолнечная мгла, сочившаяся с неба, заставили меня вспомнить ужасы готических романов XVIII века, пользовавшихся именно здесь, в Англии немыслимой популярностью. Там и сюжет строился обычно вокруг тайны – чьего-то исчезновения, неизвестного происхождения, нераскрытого преступления, лишения наследства… Там все должно быть окутано атмосферой страха и ужаса, а местом действия обычно служил древний, заброшенный, полуразрушенный замок или монастырь, с темными коридорами, запретными помещениями, запахом тлена и сырости. Ну и, конечно, завывание ветра, бурные потоки, дремучие леса, безлюдные пустоши, разверстые могилы… И неведомый злодей, который по ходу дела становится главной фигурой всей истории. В общем, вылитый лорд Луган, этот растворившийся в небытии убийца…

Итак, тридцать три года назад дверь переполненного посетителями лондонского бара в одном из самых престижных лондонских районов Белгравия вдруг распахнулась, и насмерть перепуганная босая женщина с лицом залитым кровью застыла на пороге. В холодный ноябрьский вечер она выглядела особенно ужасно.

– Помогите! – судорожно всхлипывала она. – Помогите!.. Мои дети!.. Мои малютки!.. Он там, в доме!.. Он убил Сару!..

Пораженные ее видом, посетители бара затихли. Обезумевшая от страха женщина ничего больше объяснить не могла. В промокшем до нитки платье, босая, с окровавленным лицом она выглядела ужасно. Хозяин бара с трудом узнал в ней леди Аннабеллу Луган, живущую в пятиэтажном особняке неподалеку, бывшую жену потомка одной из старейших аристократических семей Англии лорда Ричарда Лугана, с которым она уже больше года находилась в разводе.

Хозяин бара усадил несчастную леди Аннабеллу на стул, его жена дрожащими руками намочила полотенце и стала стирать кровь с лица несчастной. Тут же вызвали «Скорую помощь» и полицию. «Скорая» увезла застывшую в ужасе леди Аннабеллу в больницу, а полиция, естественно, кинулась в дом, где жила несчастная.

Когда двое полицейских вбежали в дом леди Луган, в здании царила тьма. Включив в холле свои фонари, они сразу же заметили пятна крови на противоположной от входа стене. Полицейские осторожно поднялись по ступенькам лестницы на первый этаж и наткнулись на лужу крови у двери в столовую. На полу четко были видны следы ног. Судя по размеру – мужских.

Крадучись и оглядываясь, опасаясь нападения сзади, полицейские добрались до второго этажа. Заглянув в одну из спален, они увидели окровавленное полотенце, брошенное на двухспальную кровать.

Поднявшись на следующий этаж, полицейские наконец кое-кого обнаружили. В детской безмятежно спали двое очаровательных малышей лет четырех, мальчик и девочка, а в соседней комнате их встретила старшая дочь Луганов – одиннадцатилетняя Флоренс. Она была в одной пижаме, глаза ее были широко раскрыты от ужаса.

Успокоив девочку, полицейские спустились в полуподвал, где располагалась кухня. Там, в углу они обнаружили большой брезентовый мешок, вроде тех, что используются для перевозки почты. В нем оказалось бездыханное тело няни малышей Сары Пирс. После самого беглого осмотра нетрудно было догадаться, что она скончалась от жестоких побоев, нанесенных ей обрезком свинцовой трубы, обернутой лейкопластырем, который валялся тут же на полу…