– Седышева, ты там так и будешь дремать?

Снова никакого ответа. Это насторожило Тату еще больше.

– Седышева! Не спи, замерзнешь!

Внезапно Тате стало холодно. И зачем они врубают кондиционер на полную мощность?

– Сейчас наши придут, – несколько неуверенно произнесла она и поежилась.

Впервые ей пришло в голову, что они в тренажерном зале совсем одни. И какая вокруг жуткая тишина. И еще Седышева эта мертвой решила прикинуться! И подойдя к приятельнице, склонившейся на ручки велотренажера, Тата спросила:

– Седышева, а ты что тут...

Продолжение фразы застряло у Таты где-то глубоко в горле. Потому что она разглядела шею Седышевой. Особенно удивительного тут ничего не было. Стрижку Седышева носила короткую, волосы полностью оголяли ее шею и плечи. А свои хорошенькие ушки Седышева, понятное дело, оставляла открытыми. А сейчас из-под левого уха шла уродливая багровая полоса. Точно такая же полоса, какая была на шее бедной Мары.

Тата издала квакающий звук, дернулась как от удара током, а потом пулей бросилась к дверям. Они оказались закрыты. И Тата рвалась в них, крича и захлебываясь от ужаса. Убийца тут! Он рядом! Он подкарауливал их в тренажерном зале. И убил Седышеву, которая явилась сегодня первой. А теперь примется за Тату! Он уже запер двери и сейчас будет ее убивать!

Она кричала и кричала, никак не могла остановиться. Каждый раз, когда Тата оглядывалась, Седышева таращилась на нее своими мертвыми глазами. И Тата начинала ломиться в дверь с утроенной силой.

Несмотря на то что мозги Таты были парализованы от ужаса, она успела подумать, а что было бы лично с ней, если бы Седышева ее не опередила с душем? Сидела бы сейчас на месте Седышевой? От этой мысли Тата заколотилась в дверь еще сильней, кидаясь на нее всем телом.

Внезапно дверь поддалась. И девушка буквально вывалилась, тут же угодив в чьи-то огромные волосатые лапищи, которые цепко схватили ее и прижали к себе.

Кира с Лесей неторопливо двигались по территории отеля. Было раннее утро, но воздух уже прогрелся настолько, что подруги старались держаться в тени пальм, образовавших длинную аллею.

– Ну и отдых! – бурчала Кира, которая сегодня утром была вынуждена довольствоваться пустым кофе с каплей такого обезжиренного молока, что оно казалось голубым. – А ведь мы заплатили полную стоимость, как и итальянцы. Да еще вскладчину оплачиваем проживание инструкторов. Но питаемся мы хуже, чем в институтской столовке за день до стипендии.

Обычно Кире удавалось подсластить свою жизнь с помощью сахара, который она от души сыпала себе в кофе, пока остальные ограничивались одной ложечкой. Но сегодня и эта невинная радость оказалась Кире недоступной. Сахар заменили каким-то гадким подсластителем, после которого во рту остался такой мерзкий привкус, словно Кира целый час самозабвенно облизывала дверную ручку.

Кофе был испорчен. И Кира, сделав один-единственный глоток, его попросту вылила. Но если от кофе удалось избавиться сравнительно легко, то как быть с испорченным настроением?

– Скоро все кончится, – попыталась утешить подругу Леся. – Мы все похудеем и поедем домой.

– Это издевательство! Честное слово, еще немного и я начну завидовать Маре.

– Не говори так!

– А что? По крайней мере она уже отмучилась.

– Ой! – внезапно замерла на месте Леся. – Смотри!

Кира посмотрела в ту сторону и увидел Синтию, которая самозабвенно карабкалась сверху вниз по стене здания релакс-центра. Так называлось здание, в котором можно было получить целый комплекс оздоровительно-профилактических процедур – баня, сауны, массаж, обертывания и прочие косметические процедуры, позволяющие женщинам стать еще красивей и грациозней, а мужчинам... Ну, мужчинам все равно, чем заниматься и как выглядеть. Они все равно будут на коне.

В этом же здании находился и тренажерный зал, в который шли подруги. Казалось бы, что может случиться? И вдруг случилось. На пути возникла Синтия, ловко цепляющаяся за побеги дикого винограда, буквально опутавшего северную сторону здания. Инструкторша уже почти спустилась вниз. Вид у нее был какой-то загадочный. Не то испуганный, не то задумчивый.

Не заметив подруг, Синтия отцепилась от вьющихся побегов и спрыгнула на ровную площадку перед зданием. Огляделась по сторонам, сунула руку себе за пазуху, что-то поправила там и быстро пошла в противоположном направлении.

– Странно, – пробормотала Леся. – Что это она?

– Странно – это не то слово! Что ей тут было нужно? Почему она не зашла в релакс-центр, как все нормальные люди, а стала карабкаться по стене?

– Может быть, придумывает для нас новые упражнения?

Кира в ответ только фыркнула.

– Да на свете нет такой лианы, которая бы выдержала вес Колоды! Во всяком случае поблизости таких крепких лиан точно нет! И ты только себе представь ее или господина Еремина, карабкающимися по этой стене! Они категорически откажутся и будут совершенно правы!

– Так чем же занималась здесь Синтия?

Но найти ответ на эту загадку подруги не смогли. Потому что как раз в этот момент они услышали чей-то крик, доносящийся из ближайшего здания.

– Кричат!

– По-моему, это в релакс-центре.

Крик повторился с новой силой.

– Скорей туда!

Подруги метнулись и успели как раз вовремя, чтобы увидеть, как бледная Тата с разметавшимися волосами и дико вытаращенными глазами вылетает из дверей тренажерного зала и падает в могучие объятия Клима.

– Что случилось?

– Таточка, что с тобой?

– Тебя кто-то напугал?

Увы, девушка так сильно стучала зубами, что их стук напоминал барабанную дробь. Понять что-либо не удавалось. Кроме того, Тата тряслась, словно в ознобе. И цеплялась за Клима, который хотел пройти в тренажерный зал и лично выяснить, что же там так напугало Тату.

Наконец девушка начала говорить. Хотя на связную речь это было все еще мало похоже.

– Нет, нет! – твердила Тата. – Не ходите! Нужно оружие!

– Зачем?

– Он там! Я уверена, он еще там!

– Кто?

– Он! Убийца! Седышева зашла буквально за несколько минут передо мной. А потом я... за ней... велотренажер... И увидела, что она уже не дышит!

Последняя фраза прозвучала у Таты неожиданно отчетливо. Клим изменился в лице, отстранил от себя Тату и бросился внутрь. Остальные последовали за ним. Последней зашла Тата. Холодная дрожь не отпускала ее. Девушке было ужасно страшно вновь войти в это ужасное место. Но остаться одной снаружи было еще страшней.

Седышева сидела в той же позе, в какой ее оставила Тата. Да и с чего ей было меняться? Ведь Седышева была мертва. А трупы двигаются только в дешевых ужастиках про зомби. Все прочие ведут себя одинаково. Замрут в одной позе и не шевелятся. Все окружили велотренажер. Клим был так растерян, что даже не подумал, что надо бы очистить зал и вообще никого в него не пускать, чтобы не затоптали следы.