– Превосходно! – заключил Кальтер. – Эти славные ребята мне уже нравятся. Вот ими в первую очередь и займемся… Как долго здесь длятся ночи?

– В это время года – часов по десять. Так что часа через три уже темнеть начнет. Однако по ночам лично я предпочитаю сидеть в укрытии, уж не сочти меня трусом. Просто слишком много двуногого зверья выползает в темноте на охоту. Жуткие твари, поверь на слово. Могут подкрасться сзади так, что ни одна травинка не шевельнется. Однажды я даже с настоящим ниндзя в потемках столкнулся. Хорошо, что ему не до меня было, а иначе даже не знаю, сидел бы я тут сейчас с тобой или мой труп уже догнивал в каких-нибудь кустах. Ты, конечно, у нас тоже известный специалист в вопросах ночных прогулок. И все же я не советовал бы тебе соревноваться со здешними хищниками, проверяя, у кого из вас острее чутье и клыки.

– Поживем – увидим, – уклончиво ответил Куприянов, у которого наконец-то сложилась в голове примерная картина этого мира. – Одно только мне неясно: как тебе удалось так быстро меня отыскать? Сколько сегодня в долине обитает народу? Тысяча человек? Две тысячи? И тем не менее, надо же какое счастливое совпадение: уже четвертый встреченный мной человек оказывается именно тобой, а не скифом, сарматом или семитом.

– При чем тут совпадение? – пожал плечами Сквозняк. – Сегодня ночью я увидел во сне берег моря и лежащую на нем твою железную руку. Поэтому как проснулся с утра, так и отправился на побережье. Ну а то, что ты не пройдешь мимо римского лагеря, было уже совершенно очевидно.

– Вот оно что! И как давно ты начал верить в вещие сны? – удивился Куприянов.

– С тех пор как воскрес, – признался напарник без тени улыбки на лице. – А ты на моем месте разве не поверил бы в столь очевидный намек «серых»?

– Честно говоря, не знаю, – признался Кальтер. – Возможно, и поверил бы. Хотя мне «серые» еще ни разу не транслировали такие пророческие сны. Возможно, это и к лучшему. У меня от их намеков и полунамеков и наяву голова кругом идет. А если бы они мне вдобавок сон портили, боюсь, я и вовсе рехнулся бы…

По мере того как напарники продвигались в сторону Мегалита, тот вырастал им навстречу из тумана во всей своей мрачной красе… Если, конечно, можно назвать красивым сооружение, создатель которого, похоже, совершенно не заботился о том, чтобы придать своему детищу хоть какой-то эстетический вид.

Кальтер знал, что в Шотландии – если, конечно, это была она – полным-полно всяческих замков и других средневековых построек. Но на фоне этого исполина все они выглядели бы словно скворечники, которые можно было бы брать и вешать на его стены и башни. Истинная высота последних до сих пор являлась загадкой даже для Сквозняка, который уверял, что прожил у их подножия не менее полугода. По его словам, ясной погоды здесь никогда не бывало. И потому вершины Мегалита постоянно скрывались в застившей небеса, хмурой непроглядной пелене.

Но даже в «урезанном» виде он производил неизгладимое впечатление, а при его долгом созерцании начинала кружиться голова. Кальтер мог лишь догадываться, что испытывают при этом другие обитатели долины. Особенно те, которые были заброшены сюда из глубокой древности или из диких мест. В отличие от человека, родившегося в двадцатом веке, эти дикари не видели современных небоскребов, плотин, мостов и иных гигантских сооружений, что могли бы показаться им творением богов, но никак не людей. Воины, заброшенные сюда из времени, когда человечество уже научилось возводить величественные дворцы и храмы, наверняка не впадали рядом с Мегалитом в благоговейный трепет. Но и они вряд ли сомневались, что его мог построить кто-то иной, кроме богов.

Лишь Сквозняк и Кальтер сошлись во мнении, что боги тут явно ни при чем. Зачем вообще богам сдалась крыша над головой и неприступные стены? Кого они могли бояться и от кого прятались?.. Нет, этот комплекс циклопических построек соорудили не боги, а смертные существа из плоти и крови. Например, «серые», ведь они так или иначе причастны к появлению здесь сего архитектурного чуда. А также остальных чудес, которых в этой аномальной зоне тоже хоть отбавляй.

А вот уборкой «грязи», без которой не обошлось перемещение сюда Мегалита, «серые» уже не озадачивались. И обломки развороченной горы, на месте которой возвышался теперь город-крепость, раскатились в беспорядке по всему краю долины, устлав собою подступы к Мегалиту.

Беспорядок тот, надо заметить, получился довольно живописным. Нагромождение глыб и целых скал породило внушительный лабиринт, который должны были преодолеть все желающие добраться до крепостных ворот. Хотя сегодня это уже не являлось серьезной проблемой – время первопроходцев тут давно миновало. Придерживаясь любой из множества натоптанных в лабиринте троп, путник мог достичь цели всего за час-полтора. Само собой, при удачном стечении обстоятельств. В действительности же он рисковал нарваться на одну или даже на несколько обитающих в лабиринте банд. И мог расстаться не только со своими пакалями, но и с прочим добром, включая еду и одежду.

Сквозняку доводилось видеть, как некоторым матерым воинам порой удавалось разделаться в одиночку с целой бандой. Но для любого счастливчика везение так или иначе заканчивалось, когда он ступал на ведущую к крепостным воротам высокую лестницу. Если тропы еще могли остаться без надзора, то за лестницей круглосуточно наблюдало не менее дюжины банд. И все они при виде новичков бросались к ним вовсе не с дружескими объятьями, а с обнаженными клинками.

Тот факт, что Серега еще жив, а также не бегает по долине голым и босым, свидетельствовал о том, что он знал безопасные маршруты хождения по лабиринту. И Кальтер уже догадывался, что это будет за путешествие. Сквозняк был заправским верхолазом. В отряде Грязного Ирода он всегда выполнял обязанности дозорного, взбираясь на крыши зданий и прочие высотные объекты. Разумеется, что по скалам он тоже карабкался превосходно. И мог зачастую проскочить по их верхушкам напрямик там, где идущим по земле врагам приходилось огибать множество преград.

Кальтер едва поспевал за напарником, даром что тот был одноглаз и вообще представлял собой воскресшего мертвеца. Впрочем, Сквозняк учитывал это обстоятельство. И потому двигался в щадящем режиме, давая напарнику поблажку. Время от времени они останавливались и, укрывшись за камнями, прислушивались, нет ли поблизости угрозы, но так ее и не обнаружили. Похоже, ближе к ночи все рыскающие по лабиринту головорезы разбрелись по своим лагерям, опасаясь, подобно Сквозняку, стать жертвами местных ночных хищников.

Над скальным лабиринтом то здесь, то там виднелись дымки костров, указывающие на места вражеских стоянок. Непримиримые враги Кальтера и Сквозняка и одновременно их собратья по несчастью готовили себе скудный ужин. Со жратвой дела в долине обстояли ни шатко ни валко. Хлеб и соль находились в большом дефиците и могли быть обнаружены лишь у новичков. Зато мяса пока хватало всем. В полях летали куропатки, а в реке водилась рыба. Зайцев, косуль и лис к сегодняшнему дню почти всех перебили, ведь их популяции в отрезанной от мира долине не пополнялись. Зато крылатой и речной фауны это не касалось. Она проникала сюда из-за гор в большом количестве по воздуху и по каскаду водопадов там, где река стекала с гор в долину. Прилет птиц вроде бы косвенно указывал на то, что в окрестностях Мегалита нет черной аномалии, от которой они, наоборот, давно разлетелись бы прочь все до единой. Хотя по большому счету это еще ничего не значило. Раз уж «серые» при желании меняли игровые правила для людей, то с тем же успехом они могли изменить и поведение птиц.