— Я не комментирую действия своих коллег, — тактично заметил Гайдаев. — Но судья не поверила в нашу первую версию.

— Я тоже не очень в нее верю, — признался Дронго. — Просто физически не получается по времени.

— Значит, мы что-то упустили, — сказал следователь. — Но есть еще один важный вопрос. Почему второй выстрел оказался более приглушенным, чем первый? Ведь баллистическая экспертиза точно установила, что было два выстрела. Второй из них должен был прозвучать сильнее первого. Первая пуля попала в стену, вторая убила Монахова. Он был гораздо ближе к дверям.

— У вас есть предположения?

— Не знаю. В мистику я не верю, а в кабинете больше никого не было. Насколько мне известно, вы тоже убежденный прагматик и агностик.

— Как и все разумные люди, — с улыбкой заметил Дронго.

— Видимо, не все, раз Вавилов нашел своего свидетеля… — Он не успел договорить.

В кабинет вошел высокий мужчина лет тридцати. У него были серые глаза, хорошо уложенные каштановые волосы, прямой нос, чувственные губы.

— Доброе утро, — весело сказал он, пожимая руки гостям и Гайдаеву. — А вы, наверное, и есть тот самый знаменитый эксперт, о котором мне уже сообщили? Люди говорят, что к Леониду Леонидовичу пришел Драго…

— Дронго, — поправил его Гайдаев. — Садитесь, Кирилл Андреевич. — Он сознательно обращался к своему молодому коллеге по имени-отчеству.

— Дронго, — весело согласился Вавилов, усаживаясь в кресло. — Это даже хорошо, что частный детектив готов нам помочь. Хотя я не совсем понимаю, как можно допускать посторонних людей к расследованию, которое еще не закончилось.

— Эти господа являются официальными представителями потерпевшей стороны, — немного устало пояснил Гайдаев. — Они не участвуют в расследовании, только представляют интересы семьи погибшего.

— Их можно назвать как угодно, — так же весело согласился Вавилов. — Суть дела от этого не меняется. Мне удалось найти человека, который видел, как Хасмамедов вскочил на подоконник, выбросил пистолет и выпрыгнул на улицу. Все сходится. Он влез в дом. Там его застукал Монахов и успел выстрелить в него. Затем Алексей, видимо, упал. Хасмамедов отнял у него оружие или просто подобрал его с пола. Уважаемый Леонид Леонидович считает, что Хасмамедов не мог отнять ствол у такого крепкого мужика, каким был Монахов. Я вполне могу с ним согласиться. Возможно, Монахов просто оступился и от неожиданности упал. Тогда Хасмамедов подобрал оружие и выстрелил в него. Затем он услышал, что в кабинет бегут люди, вскочил на подоконник, бросил пистолет и сбежал.

— Кто видел его с оружием? — поинтересовался Гайдаев.

— Мой свидетель, — с улыбкой ответил Вавилов. — Извините, Леонид Леонидович, но я не могу говорить об этом при посторонних. Даже если один из них такой известный эксперт.

— Это справедливо, — сказал Дронго. — Только я все равно думаю, что Хасмамедов не убивал Монахова. У него просто не должно было хватить времени на это. Да и как быть со вторым выстрелом?

— С первым, — радостно пояснил Вавилов. — Именно первый выстрел люди могли не услышать. Как раз в это время в дом приехали Левшова и Апрелев. Кухарка пошла открывать дверь. Я узнал, что визитеры довольно громко спорили, выясняли отношения. Возможно, они увлеклись, не услышали первого выстрела, уловили только второй и побежали спасать хозяина дома. Вот и вся версия. Ничего особо странного не произошло. Такие люди, как Хасмамедов, опасны для общества. Еще надо учитывать, что у него была судимость. Не понимаю, как он вообще получил эту работу. Всех этих пришельцев…

— Он российский гражданин, — перебил его Гайдаев. — Судимость давно погашена. Парню было шестнадцать лет, когда он подрался и получил условное наказание.

— Какая разница! — довольно резко проговорил Вавилов и поморщился. — Все равно неуправляемый тип. Из-за него так и не родился ребенок Монахова. Прощать такого подонка нельзя. Я сделаю все, чтобы ему дали лет двадцать пять. Если он и выйдет из тюрьмы, то уже разбитым стариком. — При последних словах лицо у него изменилось. Было понятно, что он вспоминает собственную трагедию. — Этот субъект виноват даже в том случае, если он не успел выстрелить, — неожиданно добавил Вавилов. — Хасмамедов влез в чужой дом, пытался что-то украсть…

— Давайте не будем обсуждать наши проблемы при посторонних, — сказал теперь уже Гайдаев. — Господа, я надеюсь, вы понимаете, что все должно остаться в этом кабинете. О дальнейшем ходе расследования мы вам официально сообщим. До свидания.

Он был прав. Настаивать было глупо.

Дронго и Вейдеманис попрощались со следователями, пожали им руки и вышли из кабинета.

Уже на улице Вейдеманис сказал:

— Даже если Вавилов понимает, что Хасмамедов не виноват, он сделает все, чтобы доказать обратное.

— Обязательно сделает, — согласился Дронго. — Судя по всему, он помнит о трагедии со своей супругой, которая потеряла ребенка. Вавилов нисколько не сомневается в том, что Хасмамедов виноват. Переубедить его никто не сможет. Хорошо, что судья поверила адвокату. Кстати, нужно будет увидеться и с ним. У нас с тобой много работы. Мы должны переговорить с Левшовой, найти обеих жен Монахова, узнать возможные подробности у адвоката и побеседовать с водителем, который пытался задержать Хасмамедова.

— С кого начнем?

— С Левшовой, конечно. Эта барышня интересна прежде всего тем, что сможет рассказать о погибшем гораздо больше, чем даже обе его супруги. Хотя нужно будет найти к ней особый подход. Учти, что мне придется поехать одному. Она не станет откровенничать в компании двух незнакомых мужчин.

— Согласен, — с улыбкой заявил Вейдеманис. — Тебе очень даже неплохо удается обольщение дамских сердец. Такой горячий кавказский донжуан. Я, холодный прибалтийский тип, для этого не гожусь.

— В таком случае собери всю возможную информацию о супругах Монахова, водителях и адвокате. Еще насчет того грузина, о котором говорил Апрелев. Будет интересно узнать, что именно могло их связывать.

— Договорились. — Эдгар взглянул на часы.

Дронго вышел из машины, достал телефон и набрал номер Левшовой. Она ответила почти сразу. У нее был приятный, чуть низковатый тембр голоса. Ее явно не удивил звонок неизвестного человека.

— Добрый день, — начал Дронго. — Извините, что беспокою. С вами говорит эксперт по расследованиям преступлений. Меня попросили заняться убийством вашего бывшего шефа…

— Опять! — Мила была явно недовольна. — Вы из прокуратуры?

— Нет. Вы меня не поняли. Я частный детектив, действую по поручению Сергея Владиленовича Монахова. Мне очень важно с вами встретиться. Я уже беседовал с Апрелевым…

— С этим ничтожеством! — перебила она. — Представляю, что он мог вам наговорить, особенно обо мне.

— Да, мне тоже не очень понравился этот тип. Особенно его отношение к женщинам. Он даже умудрился в моем присутствии отругать Аллу.