И вскоре на дороге показалась открытая коляска, в которой сидели двое. У Софьи сердце подпрыгнуло от радостного волнения, и она шагнула вперед, стараясь получше разглядеть путников. Но через несколько мгновений, заслонившись рукой от солнца, заметила гусарские мундиры и поняла, что к усадьбе приближаются совсем не те гости, которых она ждет. При мысли, что одним из них может быть Заборский, девушка досадливо поморщилась и заспешила обратно в дом.

Однако скрыться до появления офицеров она не успела; они догнали ее у крыльца. Услышав голос Цинбалова, Софья с неудовольствием оглянулась, готовясь ответить какой-нибудь колкостью, но тут же осеклась, увидев рядом с Цинбаловым не Заборского, а незнакомца в красно-синем мундире изюмских гусар.

– Не убегайте от нас, мадемуазель! – воскликнул Цинбалов. – Позвольте представить вам графа Даниила Призванова – ротмистра гусарского полка.

Призванов поклонился, щелкнув каблуками, и в упор взглянул на Софью. Его слегка прищуренные блестящие глаза сначала показались ей дымчато-серыми, но, когда он шагнул из тени дерева в полосу солнечного света, девушка заметила, что они имеют редкий фиалковый оттенок. Взгляд у него был такой пристальный и дерзкий, что Софья на мгновение почувствовала себя раздетой. Ее это тем более смутило, что незнакомец был красив, хорошо сложен и, вероятно, считал себя неотразимым донжуаном. А Цинбалов, словно желая усилить ее смущение, громогласно объявил:

– Между прочим, вчера на балу вы отдавили ему ногу, но не во время танцев, а когда стрелой пронеслись мимо него и Ружича.

– Но я за это не в обиде, изящная ножка не может сделать больно, – с улыбкой заметил Призванов.

Софья растерялась, не найдясь, что бы поостроумнее сказать, но тут, к ее облегчению, на крыльцо вышла Домна Гавриловна и степенно ответила на приветствие нежданных гостей.

– Граф привез вам письмо, очень важное! – поспешил сообщить Цинбалов.

Софья заметила, что графский титул офицера произвел впечатление на тетушку, которая тут же пригласила молодых людей в дом.

Пройдя из передней в гостиную, Домна Гавриловна усадила гостей к столу, а крутившейся рядом Варьке велела принести чаю. От Софьи не укрылось, каким заинтересованным и кокетливым взглядом служанка окинула красивого гусара. Кажется, и он приметил смазливую мордашку горничной.

Рукоделие Софьи лежало на маленьком столике в углу; девушка хотела его забрать и уйти из комнаты, но в этот момент тетушка спросила Призванова, откуда письмо, и он ответил:

– Из Вильно, от Ольги Гавриловны.

Софья заметила, как напряглось лицо пожилой дамы, как судорожно она скомкала конец своей шали. Девушке стало интересно послушать предстоящий разговор, и потому она не ушла, а, взяв шитье, уселась в углу гостиной.

Граф протянул Домне Гавриловне запечатанный конверт, но та небрежно бросила его на свободное кресло и спросила:

– А почему она прислала письмо через вас?

– Ну а почему бы не прислать письмо с оказией, раз уж я ехал в эти края, – пожал плечами молодой человек. – Вряд ли по почте пришло бы быстрей. Да, еще должен добавить, что ваша сестра сейчас болеет и очень надеется, что вы ей ответите.

– А вас откуда знает… Ольга Гавриловна? – пожилая дама с усилием произнесла имя своей сестры. – Вы ей знакомый или родственник?

Призванов объяснил степень своего родства, и Домна Гавриловна тут же поинтересовалась:

– А позвольте узнать, из какой семьи ваша тетушка?

– Мой дед по материнской линии – князь Шувалов.

– Вот как!.. – Домна Гавриловна поджала губы. – И князья Шуваловы не возражали выдать дочку замуж за католика?

– Что ж делать, браки совершаются на небесах, – слегка улыбнулся Призванов. – Наверное, Лев Жеромский и моя тетушка Юлия любили друг друга. А впрочем, я не знаю, как у них все складывалось, я тогда был слишком мал.

Софья слушала, чувствуя на себе взгляд графа, который словно завораживал ее и не отпускал от себя. Причем со стороны было почти незаметно, чтобы Призванов на нее смотрел, но она все время ощущала это странное поле притяжения его лучистых фиалковых глаз.

На Домну Гавриловну слова Призванова, очевидно, произвели не лучшее впечатление, что было видно по суровым складкам у нее между бровями и возле губ. Как догадывалась Софья, тетушке хотелось побольше узнать о сестре, но что-то удерживало ее от расспросов.

Появилась Варька и еще одна служанка с приборами для чаепития, и Домна Гавриловна оглянулась на племянницу:

– Садись к столу, будешь чай разливать.

Встретившись глазами с Призвановым, Софья поняла, что не сможет чувствовать себя свободно под прицелом его магнетического взгляда, и попросила у тетушки позволения уйти, сославшись на головную боль.

Домна Гавриловна позволила и не обратила внимания, что девушка удалилась не в свою комнату, а потихоньку выскользнула в сад.

– Невеста, – с натянутой улыбкой пояснила она гостям. – Голова-то у нее, небось, болит от волнения: со дня на день должен приехать жених со своей матерью, чтобы уже окончательно договориться о свадьбе.

Офицеры незаметно переглянулись между собой, и во время чаепития Цинбалов завел с Домной Гавриловной разговор о хозяйстве, а потом попросил, якобы по поручению своих родителей, показать ему оранжереи, которыми Чепурная успела прославиться среди соседей.

Помещица охотно согласилась, приглашая с собой и Призванова, но он с улыбкой покачал головой:

– Нет, оранжерей я и в отцовском имении насмотрелся. С вашего позволения, я бы лучше пошел на речку прохладиться, сегодня жарко.

– Речки у нас нет, есть пруд – вон там, за рощей, – указала Домна Гавриловна.

Это было то, что требовалось Призванову, уже приметившему между деревьев стройную фигурку в палевом платье.

Лишь только Домна Гавриловна с Цинбаловым направились в сторону оранжереи, Призванов догнал Софью и попросил проводить его к пруду. Девушка кивнула и пошла чуть впереди, стараясь не смотреть ему в глаза.

– Вы всегда так молчаливы, мадемуазель?

Его вопрос застал ее врасплох, но она ни за что не хотела показать своего смущения этому титулованному красавцу и ответила довольно дерзко:

– Нет, не всегда, а только тогда, когда мне не хочется говорить!

– Вы намекаете, что не хотите говорить со мной?

Повинуясь властному притяжению его взгляда, Софья невольно оглянулась и, не заметив кочки под ногами, потеряла равновесие и чуть не упала. Молодой человек поддержал ее, обняв за талию, да так крепко, что почти приподнял над землей. Она тут же отстранилась и быстро пошла вперед, указывая на блестевшую в просвете деревьев воду.

– Вон пруд, извольте прохлаждаться, а можете даже искупаться, я уйду. – Софья сама удивилась, как нервно и ненатурально звучит ее голос.