— Тетенька, а вам какое дело до того, сколько нас? Если мама с папой захотят, они и больше сделают! Не вам же кормить! — не выдержавший визгливого голоса Тукк высунулся из-за двери и высказался, а потом и вовсе посмотрел на меня с гордостью — мол, смотри, как я ее уделал. Ржа… ну кто его за язык тянул? С другой стороны… глава клана вроде была не против, что детей много, и искренне считала их всех моими. Лучше поддержать ее легенду?

Пока женщина открывала и закрывала рот, словно выброшенная на берег рыба, я попытался сгладить ситуацию:

— Дети гуляют и играют с… Утюгом, потому не вижу смысла наряжать их во все новое.

— Я этого так не оставлю! — обрела голос визгливая женщина. — Я напишу заявление в опеку! Это ненормально! Это явно какая-то темная история, и я еще выясню, откуда у вас эти дети и что вы все тут делаете!

— Тетенька не знает, как делают детей? — прикидываясь тупым наконечником, спросил Такки, присоединившись на крыльце к Тукку.

— Явная педагогическая запущенность!— выкрикнула эта ржавая грымза и пронзила меня презрительно-подозрительным взглядом. — Имейте в виду, молодой человек. Я сию секунду позвоню куда надо и даже оставлю сообщение на официальном сайте органов опеки и попечительства!

— Нет, она просто неадекватная и сующая нос не в свое дело, — нарочито громко пояснил «ребенку» Чарт, беря того за руку. — Пап, пойдем домой, а? Пусть мама Марина с ней разбирается.

Сквернавцы, ржа их побери. Но играют хорошо. Вон с какой обидой на тетку смотрят, будто та у них последнее отобрала, мымра аж опешила.

— Цвичку из будки достаньте и ичдем в дом, — обреченно бпуркнул я. А на скандалистку перестал обращать внимание &хmdash; все равно понятно, что млиром уже не разойдемся. Надо звонить Марине, наверное? Она просила не беспокоить, если нам на голову, конечно, не начнут падать метеориты. Эта вздорная баба — метеорит? Я ведь не знаю, как быстро примчатся здешние службы опеки после ее доноса… В крайнем случае, запремся и сделаем вид, что дом пуст. Это-то ржавята умеют — жизнь на Горгонзоле первым делом учит притворяться пустым местом.

Марина:

— Будешь носить этого тюлененка на шее, и ни одна страшная бука больше не придет к тебе домой толкать тебя под руку спички жечь, — сказала я угрюмому пятилетнему карапузу, надевая ему на шею шнурок от примитивного амулетика с вырезанным на нем стилизованным тюленем. Слава богу, пожара он сотворить не успел, хотя старался — жег газеты на балконе, вот бдительная бабка-соседка и вызвала сразу всех — пожарных, скорую и МЧС.

Нерадивый папаша повелителя огня в это время резался в танчики, надев на дурную голову наушники. Я бы не удивилась, если бы он прозевал, как потомок кресло под ним подожжет, а не то что ком газет за закрытой балконной дверью.

Дверь в квартиру пришлось вскрывать, потому что на звонки и стук некто увлеченный виртуальным сражением не реагировал, и теперь крутой танкист ежился и вжимал голову в плечи, предчувствуя крутой разговор с женой и тещей, которых уже выдернули экстренным звонком с работы.

Ну, я лично была довольна тем, что дежурство подходит к концу, а ничего серьезнее дымящего балкона не произошло. А испуганного пацана прекрасно успокоит «тюлень». Да и усмирит на время его исследовательскую натуру.

Не знаю, как это работает, бабка научила. Никакой мистики вроде, просто сказано было: если чувствую «в воздухе» что-то неправильное или тяжесть какую под сердцем, неустроенность в доме, тревожность — надо доставать связку деревянных тюленей и раздаривать всем вокруг.

Ну, все привыкли, и я в том числе, — вот такая у меня безобидная причуда. И что интересно — работало! То ли самовнушение, то ли еще что — в свете-то моих новых открытий, — а теперь без моего амулета ребята на смену не выходят. Считают их талисманами на удачу. А пострадавшим я сама щедрой рукой раздаю, долго ли новых наделать? Рука набита.

А сегодня мне еще и показалось… черт знает, может, просто в прихожей было темно и кошка хулиганила? Короче, показалось, что мимо меня с моими тюленями в подъезд из квартиры шмыгнула полупрозрачная темная тень.

И почти сразу после этого в квартиру вбежала молодая мама поджигателя, кинулась к сыну и мужу, но, вопреки ожиданиям, не стала никого убивать, а повисла у парня на шее, причитая и плача, заодно и мелкого хулигана тиская между собой и мужем.

Танкист слегка подвис — видимо, тоже ждал скандала. И вдруг аж скрутило его — принялся отчаянно обнимать и жену, и сына, утешать и сам каяться и обещать, что больше никогда, пропади они пропадом, те танки!

Ну и хорошо, ну и ладушки. Совет да любовь. А у меня дежурство кончается и беспокойство нарастает — как там мои-то пришельцы? Утюга не обижают? Крысу не потеряли?

Утром от Скорпа эсэмэска была — что-то про злую женщину, угрожающую опекой через забор, мол, она метеорит или как?

Успокоила тогда, сказав, чтоб сидели дома и не боялись, с ходу она никого не дозовется, а я вернусь и разберусь. Но на душе было неспокойно. Тьфу, всех соседей достала эта праведная дура. Хуже нет, когда баба мало того, что вздорная, так еще и активная и грамотная.

Домой я доехала, когда уже стемнело, на Ленинградке, как всегда, были пробки. И все равно вредная соседка, услышав шум мотора, выскочила к своей калитке даже раньше, чем мои собственные гости. Впрочем, может быть, они просто послушно сидели и изображали пустую тундру, как я и велела.

— Мариночка, как вы поздно, — сладким голосом гадюки в сиропе начала Варвара Андреевна, вытягивая длинную тонкую шею над калиткой. — Вы всегда так поздно возвращаетесь… А у меня к вам пара вопросиков, надеюсь, не задержу.

Я мысленно послала ее под весенний лед моржей пугать, но все же притормозила свой стремительный бег от машины к калитке. Зараза, эта грымза мне второй год покоя не дает, с тех пор как переехала из московской квартиры покойного мужа в дом своей покойной свекрови. Та была милейшей, тишайшей бабулей, которую я угощала красной икрой и рыбой с каждой посылки из дома и вообще обожала через забор. Эта же ведьма всегда в глаза улыбается, а в спину шипит и ядом капает.

— Добрый вечер, Варвара Андреевна, — все же приходится соблюдать нормы элементарной вежливости, куда деваться, тут не тундра. Хотя вру, как раз в тундре хамов не водится — не выживают они там.

— Добрый, добрый, — разулыбалась она еще гаже… тьфу, слаще.

— Мариночка, а у вас гости? Какой-то странный подозрительный молодой человек и так много детей… причем видно, что они друг другу не родственники, прямо очень заметно. И одеты все… мягко скажем, неприлично.

Я тихо скрипнула зубами. Все ясно. Теперь эта грымза ни за что просто так не отцепится, что бы я ей сейчас ни сказала. У нее в глазах прямо горели огни сладострастного предвкушения завзятой сплетницы и кляузницы.

Бывают такие люди, которым в удовольствие просто создавать проблемы другим и на этом фоне чувствовать себя праведницами и «неравнодушными гражданами».