Тревис кивнул:

– Я понимаю твое положение. Пойдем, узнаем.

Мужчины, совершенно не обращая на Брук внимания, направились к зданию, оставив нее одну. Их манеры заслуживали сожаления, если не сказать большего. Она была уверена, что Тревис давал ей понять, что ее присутствие нежелательно им. И правда заключалась в том, что она действительно не была им нужна.

Брук не понимала сути проблемы мистера Дюбуа, но оба мужчины, казалось, были очень озабочены болезнью варщика сахара.

Тем не менее, она не собиралась стоять снаружи дома, как ребенок, ждущий возвращения родителей. Так она ничему не научится.

Брук привязала Серую Дымку к дереву так, чтобы лошадь могла пощипать зеленую травку, и вошла вслед за ними в сахароварню.

Сахароварня представляла собой обыкновенный сарай, но он гудел как пчелиный улей, в нем кипела работа. Брук поразили разнообразные установки для измельчения тростника. Она остановилась и наблюдала, сознавая, что ей надо разбираться в работе, производимой на ее плантации. Она понимала, что пройдет много времени, прежде чем она сможет управлять чем-то такой же величины, как «Старая роща». Вот еще одна причина, по которой брак с Тревисом казался более привлекательным, чем вначале.

Как только она вошла внутрь, ей в лицо жарко пахнуло сладким едким воздухом. Она заметила, что все работавшие в сарае были или с закатанными рукавами, или вообще без рубашек. И ей было ясно почему. А она стояла, одетая в платье с длинными рукавами и пышными юбками, и ее одежда уже стала влажной и прилипала к телу.

В углу она увидела груды стеблей, привезенных с поля. Несколько женщин вручную складывали стебли один за другим между рядами валков, предназначенных для измельчения и выжимания сока из тростника – по крайней мере, ей так казалось, поскольку внизу стоял чан, куда стекал сок. Валки приводились в движение мулами, ходившими по замкнутому кругу.

Продолжая свои наблюдения, Брук увидела три огромных кипящих котла. Огонь, пылавший под каждым из них, распространял невыносимый жар. Она не понимала, как работники переносили его. Трое мужчин, каждый у своего котла, непрерывно перемешивали их содержимое. Они только быстро взглянули на нее и продолжили свою работу. Брук не знала, что они делали, но очевидно, что-то важное. Было ясно, что ей придется подождать, когда у Тревиса найдется время объяснить весь процесс, потому что здесь ни у кого не было времени разговаривать с ней, а тем более объяснять, чем они занимаются.

Большой чернокожий человек в клетчатой рубашке тащил охапку измельченного тростника к этим котлам. Подойдя, он швырнул обрезки стеблей в огонь. Пламя вспыхнуло, выбросив клубы черного дыма в трубы, а от усилившегося жара воздух сгустился, словно туман.

Брук почувствовала, что задыхается. Воздух разъедал нос, и глаза начали слезиться. Слезы помешали ей увидеть, как в ее сторону полетели искры из-под котла.

– Берегись! – закричал кто-то.

Брук услышала предупреждение, но не знала, к кому оно относится. Она обернулась посмотреть, почему все машут ей, но ничего не увидела. Затем чья-то рука обхватила ее за талию и вытащила из сахароварни.

Оказавшись снаружи, Брук присела на корточки, и мгновенно у нее начался кашель. Она выхватила из рукава носовой платок, чтобы протереть глаза. Но потребовалось немало глотков свежего воздуха, чтобы кашель утих, и она снова могла видеть. Что же все-таки произошло там?

Тревис, ворча, отряхивал ее юбки.

– Дурочка, – прошипел он за ее спиной.

– Что вы делаете? – возмутилась Брук, хватаясь за юбки. – Я вам не тряпка. – Она чувствовала себя стеганым одеялом, из которого выбивают пыль.

– Стараюсь удержать вас от глупостей, – сердито объяснил он. – У меня нет времени водить вас за руку.

– А я вас об этом не просила! – ответила она и, посмотрев вниз, с ужасом увидела, как дымится подол ее юбки. О нет! Она не сознавала, что так близко подошла к огню.

– Вы должны быть осторожнее около кипящих котлов, – предупредил Джереми. – Как видите, это очень опасно.

– Я так сожалею. Там стоял такой дым, что я ничего не видела. Должно быть, я подошла слишком близко.

– Это не оправдывает беспечности, – поторопился заметить Тревис. – Вы могли бы сгореть дотла.

– Не сомневаюсь, это доставило бы вам удовольствие, – съязвила Брук.

Тревис подошел к ней, приблизил лицо к ее лицу и улыбнулся:

– Неплохой способ избавиться от вас.

Вопреки желанию ударить его за эти слова, желание поцеловать его было сильнее. В нем не было никакого смысла, но оно могло бы прогнать выражение злорадства с его лица.

– Вам не так уж и везет, мистер Монтгомери, – с легкой улыбкой сказала она. – Вы никогда не избавитесь от меня.

«Вот этого я и боюсь», – подумал Тревис, глядя, как Джереми помогает Брук сесть в седло. Тревис знал, что ему не следует касаться этой женщины, это слишком опасно, но он не был уверен, что ему хочется, чтобы и его друг тоже дотрагивался до нее.

Брук, даже не взглянув в его сторону, галопом пустилась прочь… ему это должно было бы быть безразлично, пытался он убедить самого себя. Он привык получать то, чего хотел, и не обращать внимания на то, что недоступно, но в данном случае ему было трудно полностью избавиться от мыслей о миссис Хэммонд.

Его не покидало чувство, что, как бы он ни старался, он никогда не избавится от нее, как она только что заявила ему.

Джереми подошел к нему.

– Ну и партнер у тебя, должен сказать. – Он оглянулся и посмотрел вслед уезжавшей женщине. Он одобрительно кивнул, и это еще больше рассердило Тревиса. – Что ты собираешься с ней делать?

– Отпугнуть.

Джереми усмехнулся:

– Мне неприятно говорить это тебе, но непохоже, что она их тех, кого легко испугать. Честно говоря, уезжая, она имела очень решительный вид. – Он скрестил руки на груди. – Как же случилось, что эта загадочная леди стала твоим партнером? Не могу представить, что ты сам нашел ее, как и не верю, что тебе действительно нужен деловой партнер.

Тревис тяжело вздохнул.

– Уверяю тебя, мне нетрудно найти женщину, когда она мне нужна, – проворчал он, его мужская гордость была задета.

Медленная улыбка появилась на лице Джереми.

– Беда в том, что тебе она не нужна, – сказал он. – И для мужчины, которому не нужна женщина, у тебя, их теперь две.

– Брук выбрал мой отец, – сквозь зубы неохотно признался Тревис. – Не могу понять, почему, черт бы его побрал, он сделал эту глупость. Он, конечно, далек от идеала, но никогда не был недоумком. – Слова Тревиса были пропитаны сарказмом. – Полагаю, это его прощальный подарок.