– Что-то не в порядке, босс? – К ним подъехал высокий худой мужчина средних лет. К его седлу была привязана устрашающего вида плеть, и Брук подумала, не бьет ли он ею работников. Она наделась, что нет. Соломенная шляпа этого человека была надвинута на глаза, а рукава рубашки закатаны выше локтей.

– Все в порядке, Джеймс, – опершись на луку седла, сказал Тревис. – Как идет работа?

– Сегодня утром мы уже отправили в сахароварню десять телег. Похоже, будет добрый урожай.

– Надеюсь, – согласился Тревис, – но говорить об этом еще рано. Я вернусь, как только покажу миссис Хэммонд наш заводик.

Брук надоело их невнимание, и она сказала:

– Могли бы меня познакомить.

Тревис, подняв бровь, повернулся к ней. Он раздраженно вздохнул, но все же сказал:

– Миссис Хэммонд, это Джеймс, он надсмотрщик. – И повернувшись к нему: – Джеймс, это миссис Хэммонд, мой деловой партнер.

Брук могла поклясться, что последние слова он процедил сквозь зубы, но сдержала улыбку. По крайней мере, он объяснил ее присутствие на плантации. Маленький шаг вперед.

«Может быть, он все же получил какое-то воспитание».

Она заметила удивление на лице надсмотрщика, но оно быстро исчезло. Брук чувствовала себя неловко в присутствии этого человека, но не понимала почему. Может быть, из-за его темных глаз, слишком маленьких для лица, и непрерывно бегающего взгляда.

Наконец он приподнял шляпу.

– Мэм, – только и сказал он, затем направился в поле продолжать свою работу.

Тревис показал ей несколько полей, на которых росли хлопок и кукуруза, и Брук увидела, как много рабов там трудилось. Какой огромный груз нес Тревис на своих плечах! Неудивительно, что он такой раздражительный! Она бы, вероятно, тоже была такой. Однако казалось, он хорошо справлялся с работой, все обращались к нему за указаниями.

Полуденное, высоко стоявшее в небе солнце обжигало землю. Привыкшая к туманным дням Англии, Брук купалась в этом тепле. Здесь совсем не так, как дома, думала она.

Легкий ветерок шевелил ее волосы. Шпильки не держали их и выпадали одна задругой. Брук это не беспокоило. Как славно ехать на лошади, дыша свежим воздухом, по дикой стране, а не по надоевшему Гайд-парку, куда знать, приезжала лишь затем, чтобы посмотреть, кто как одет. Открывавшиеся перед ней виды превращали Лондон в туманное воспоминание. Брук нисколько не скучала по этому городу.

Они задержались на одном из хлопковых полей, казавшемся покрытым снегом.

– Я никогда не видела, как растет хлопок, – сказала Брук. – Удивительно, что ткань можно сделать из плодов какого-то растения.

Тревис кивнул, соглашаясь с ней.

– Сколько вам было лет, когда вы приехали в «Старую рощу»? – спросила она.

– Шестнадцать.

Брук покачала головой.

– Так молоды, чтобы взвалить на себя подобную ответственность.

– Иногда у человека нет выбора, Брук.

– Вот об этом мне говорить не надо, – вздохнула она. – Я не раз оказывалась в таком положении.

Брук чувствовала, что многое в Тревисе скрыто от посторонних глаз. Она, не подумав, дотронулась до его руки:

– Ваша семья должна гордиться вами.

Она не поняла, что отразилось в его глазах, это выражение мгновенно исчезло, и она догадалась, что переступила ту невидимую черту, которой Тревис отгородился от людей. Он снова скрылся в своей раковине.

– Поехали на сахароварню, у меня там дело, – резко сказал Тревис, развернул коня и тронулся с места.

Брук с досадой обнаружила, что краснеет. Она вздохнула и пробормотала себе под нос:

– Вот и награда за любезность.

Она прищелкнула языком, дернула поводья и направила Серую Дымку вслед за Тревисом. Как ей проникнуть сквозь намеренную непроницаемость его глаз? И понять то, что было гораздо важнее… Зачем ей это нужно?

Брук подумала, заметил ли Тревис, что, наконец, назвал ее по имени.

– Кто это, черт побери? – спросил Джереми Дюбуа, когда Тревис сошел с коня и передал поводья конюху.

Тревису не надо было и оборачиваться. Он знал, о ком говорит Джереми, но все равно обернулся и увидел Брук, галопом мчавшуюся по полю.

– Мой новый партнер, – протянул он голосом, полным сарказма. С каждой минутой его влечение к этой женщине становилось все навязчивее.

– Твой кто? – переспросил Джереми, владевший соседней плантацией.

– Привет, – сказала Брук, спрыгивая с лошади. Темноволосый джентльмен ответил низким поклоном:

– Приятно познакомиться. – У него были красивые чеканные черты лица и слишком черные волосы, но Брук привлекла его обаятельная улыбка. Эта улыбка так приятно отличалась от вечно нахмуренных бровей Тревиса.

– Джереми Дюбуа, позвольте представить вам миссис Хэммонд.

– И вашего партнера, как вы, если я не ошибаюсь, сказали. – Джереми усмехнулся и, взяв ее руку, поднес ее к губам. – Должен сказать, у тебя отличный вкус, Тревис. И мое любопытство убьет меня, если ты не скажешь, где ты отыскал такое очаровательное создание.

После грубостей Тревиса Брук было приятно такое отношение Джереми.

– Не он отыскал меня, мистер Дюбуа, это я отыскала его, – сообщила ему Брук, наслаждаясь выражением изумления на лице Джереми. – Вы тоже здесь работаете?

– Господи, надеюсь, нет, – с притворным испугом сказал Джереми. Он рассмеялся. – У меня полно дел и на собственной плантации.

– Джереми – друг… давний, – объяснил Тревис. – Ему принадлежит «Тихая река», плантация рядом с моей.

– Устраивайте свои дела и навестите меня вместе с миссис Хэммонд. И привозите мистера Хэммонда, – добавил Джереми.

«Обаятельный и хорошо воспитанный молодой человек», – подумала Брук.

– Нет никакого мистера Хэммонда, я – вдова, – в очередной раз солгала Брук. – Когда меня называют миссис Хэммонд, я чувствую себя необычайно старой. Пожалуйста, называйте меня Брук.

– Сочту за честь, – ответил Джереми, его зеленые глаза насмешливо блеснули. – Так, значит, партнер Тревиса вы, а не ваш муж?

Она кивнула.

Джереми, откинув назад голову, так громко расхохотался, что Брук задалась вопросом: о чем же они говорили до ее появления?

Тревис не разделял веселья Джереми.

– Что привело тебя в «Старую рощу», Джереми? – спросил он. – Я думал, ты начал уборку урожая три дня назад.

– Да, – подтвердил Джереми, успокаиваясь. – Мой варщик сахара свалился с гриппом, и я должен найти ему замену. Как ты знаешь, без варщика конец уборки под угрозой. Я подумал, может быть, Морган кого-нибудь знает.