Державин встал со своего кресла, медленно подошел к Ольге, наклонился к ее губам и прильнул к ним длинным поцелуем. Сначала она не отвечала ему, но через несколько мгновений ее губы дрогнули и раскрылись навстречу его губам. От нахлынувшей страсти Державин застонал и прижал к себе ее теплое, податливое тело. Поцелуй становился всё более томительным и возбуждающим, их сердца бились рядом всё сильнее. Под руками Гавриила тонкое платье Ольги шуршало и мялось, она обвила руками его шею и прижалась к нему еще теснее, словно желая слиться с ним воедино. Аромат духов и запах ее кожи дурманил его, Гавриил уже не мог владеть собой.

В порыве страсти одним рывком он уложил Ольгу на медвежью шкуру перед камином и на мгновение, прежде чем кинуться с головой в омут страсти, застыл, глядя на эту фантастическую картину, чтобы запомнить ее навсегда, – Ольга, лежащая на спине в ожидании любовной ласки, была великолепна. Ее глаза мерцали в свете камина, словно влажные сапфиры, грудь поднималась, ей было тесно в плену платья, она улыбалась Гавриилу, словно соглашаясь со всеми его желаниями. Он медленно распустил ей волосы, расстегнул корсаж, и – они слились в страстном порыве.

Постепенно на них не осталось ничего из одежды, отсветы огня падали на их обнаженные тела, стоны и вздохи становились всё громче.

Гавриил гладил ее нежную кожу, его губы легко касались каждого сантиметра ее тела, в ответ на эту ласку ее кожа вздрагивала от страсти. Ольга стонала и прижимала к себе Державина всё сильнее, ее тело горело под его руками, его ласки становились всё более жаркими, она отвечала ему всё смелее. Наконец Гавриил почувствовал, как ее бедра раскрылись ему навстречу, она прошептала: «Да!» – и он овладел ею, растворяясь в ее горячей плоти…

– Гавриил!

Голос Ольги привел Державина в чувство. Он вздрогнул и пришел в себя: всё так же пылал камин, Ольга всё так же сидела в своем кресле, а он – в своем. «Боже! Ничего не было! Это были только мои мечты!» – с горечью подумал он.

– Гавриил, вы замечтались? Что же вы хотели мне рассказать?

– Ольга, дорогая Ольга, – Державин порывисто вскочил со своего кресла и бросился перед нею на колени. Его сердце бешено колотилось, он не давал себе опомниться, чтобы в самый решительный момент не передумать и не остановиться на полпути, – Гавриил заметил, что в ее глазах мелькнуло недоумение, и теперь он знал, что тот теплый, зовущий взгляд предназначался вовсе не ему. От отчаяния слова полились бурным потоком.

– Ольга, прошу вас, простите, если я напугал вас своим порывом. Но не сказать вам о своих чувствах я не могу. С той самой минуты, как мы встретились на лесной дороге, я думаю только о вас, вы – прекраснейшая из женщин!

Каждую минуту моей жизни ваш образ стоит у меня перед глазами, вы вдохновляете меня на то, чтобы прожить жизнь незаурядным человеком. Я знаю, что сейчас я недостоин вашей любви. Но я сделаю всё, чтобы стать достойным вас.

Я решил сделать важный шаг, изменить свою жизнь. После встречи с вами моя душа изменилась, изменилось и то, как я смотрю на окружающий мир и что я вижу, что чувствую. Я решил стать поэтом и в своих стихах воспевать вашу красоту, благородство и очарование. Я люблю вас.

Ольга прерывисто вздохнула. Державин продолжал:

– Сейчас я ничего не прошу от вас, лишь бы находиться с вами рядом, иметь счастье видеть вас, говорить с вами…

Только я хотел бы знать, дорогая Ольга, есть ли у меня хоть один шанс завоевать вашу любовь или ваше сердце уже занято? – Державин взял руки Ольги в свои и заглянул в ее глаза.

Ольга молча смотрела на мужчину, склонившегося к ее ногам. Державин был ей дорог, но любовь к Владимиру уже жила в ее сердце. Молчание затягивалось. Наконец Ольга нарушила его. Она приняла решение.

– Гавриил, поднимитесь, – она жестом приказала ему вернуться в свое кресло. – Давайте серьезно поговорим. Гавриил Романович, вы умный и смелый человек, у вас благородная душа и горячее сердце. Все эти качества делают вас незаурядной личностью и без посторонней помощи. Тем более я, обычная женщина, не могу повлиять на вашу судьбу – всё в руках Божьих.

Державин попытался ей возразить, но Ольга жестом велела ему молчать.

– Не перебивайте меня, Гавриил… С тех пор как мы знакомы с вами, вы стали для меня родной душой, но на вашу любовь я ответить не могу. Я люблю другого человека. Сейчас он не может быть со мной, но наступит день, когда мы соединим наши судьбы в одну…

Державин поник. Это было самое страшное, что он мог предположить, – Ольга любила другого.

– Яне могу любить вас как мужчину, – продолжала Ольга, – ноя могу любить вас как брата, дорогого друга. Если вы сможете принять от меня такую любовь и удовольствоваться ею, я буду рада: мне было бы жаль потерять вас. Иначе нам придется расстаться навсегда.

Теперь замолчал Державин. Мысль о том, что Ольга никогда не будет принадлежать ему, жгла его сердце, он был как в тумане. Но через пелену этой невыносимой боли к нему пробивалось послание от его любви: его любовь к Ольге говорила ему, что Ольга может полюбить только достойного человека и что ее счастье должно быть главным для него.

Ольга терпеливо ждала: сейчас она или потеряет друга, или приобретет его. Наконец Державин глубоко вздохнул и открыл глаза.

– Да, дорогая Ольга, я буду вашим другом.

* * *

Следующие несколько дней они почти не расставались: им было внове ощущение внутренней свободы при общении друг с другом, без недоговоренностей и недомолвок, когда можно было говорить почти обо всём не стесняясь. Глядя на них со стороны, можно было сказать – вот брат и сестра, искренне привязанные друг к другу нежными родственными узами.

Ольга была довольна их отношениями: Державин ни разу не дал повода усомниться в искренности своих намерений стать ей настоящим другом – и Ольга решила, что со временем расскажет ему о своей тайне. Державин был разносторонне образованным человеком, и, возможно, он мог бы ей помочь в разгадке тайны слова «Орден», которая так и не поддавалась Ольге. «Калевала» по-прежнему продолжала быть ее настольной книгой, но Ольга пока так и не смогла разгадать, почему именно ей отец придавал большое значение и какой именно Орден он имел в виду.

Портрет Ольги, который писал Рокотов, скоро должен был быть закончен, и княгиня вместе со своей Машенькой отправилась к художнику на последний сеанс.

Рокотов встретил ее радостно. Он был доволен портретом. Машеньку отправили поболтать со слугами художника, а Ольга и Рокотов прошли к нему в студию.

– Ах, милая Ольга, это самое большое удовольствие, которое я испытывал за последние годы. С тех пор как я написал портрет вашей матушки, из-под моей кисти вышли портреты многих выдающихся красавиц нашего времени. Но должен признать, что мое сердце не трепетало во время работы над ними. Только ваша матушка, незабвенная княгиня Наталья, и вы заставили его биться быстрее. В вас обеих есть нечто, что заставляет сердце раскрываться вам навстречу. Это большая редкость в наши времена. Пожалуйста, я прошу вас, оставайтесь такой всегда, берегите этот свой дар.