Я снова захихикала, но тряпка, которую мне засунули в рот, приглушила все звуки. Зараза! Если я хочу, чтобы меня все-таки нашли, то должна что-нибудь придумать.

Можно было, конечно, попробовать постучать ногами о пол повозки, но с моей стороны была солома, которая частично глушила звук. Зато у входа был голый пол, а рядом со мной стояла железная бочка, причем не слишком тяжелая. План созрел мгновенно.

— Ваша Светлость, что вы делаете? — раздался голос Уитмора.

Нет-нет, стой-стой, Уитмор! Не уводи герцога, пока я не подниму шум! Я попробовала пихнуть бочку плечом, но ничего не вышло: тяжеловата, хотя звук вышел отличный. Если бы герцог не был так пьян, а Уитмор так занят его успокаиванием, то меня бы услышали.

— Я? Пытаюсь наказать тех, кто относится ко мне с неуважением, — яростно ответил герцог.

— Нет-нет, ваша светлость, не надо меч, что же вы… А! Зачем, ваша светлость, это дерево росло уже пять лет, зачем вы его срубили? Наш садовник будет плакать, вы же знаете, как он относится к этим деревьям! — Я легко представила, как Уитмор рвет на себе волосы.

Было из-за чего. Наш садовник — это бывший капитан королевской стражи. Тот самый случай, когда из профессии ушел, но профессия не ушла из него. Два с лишним метра брутальности, суровости, вспыльчивости и чистой и нежной любви к цветочкам, деревьям и кустикам. Когда какой-то аристократ в прошлый раз упал пьяным в куст редкой розы и примял бутоны, то получил увечья, которые, не будь у нас профессионального целителя рядом, стали бы несовместимыми с жизнью. Конечно, этот бывший капитан в жизни так не поколотит герцога, но «веселый» спарринг может устроить. А нам с Уитмором потом сиди и разбирай бухгалтерию ночами, пока герцог будет «вылеживать» полученные синяки вместо того, чтобы работать.

Так, не стоит отвлекаться на посторонние мысли, надо пихнуть эту бочку!

— Но я не мог иначе! — услышала я крик герцога. — Они не проявили должного уважения, поэтому я должен был показать свой гнев, иначе меня уважать не будут.

— Ваша Светлость. В чем они не проявили уважения? — осторожно уточнил Уитмор.

— Они не разделись.

— Что?

— Я сказал им, чтобы они разделись, а они не разделись, — еще яростнее прокричал Тайлер.

Знаете, в моей жизни с момента работы на герцога всякое происходило. Но такой ситуации еще не было: чтобы я связанная и почти что похищенная сидела и рыдала от смеха, пытаясь пихнуть какую-то бочку.

— Ваша Светлость, только не говорите, что после отказа леди Кристин вы решили перейти на мужчин?

— После отказа леди Крис, если бы не мое герцогство, я бы ушел в монастырь! В Шоркфорском монастыре меня бы приняли с распростертыми объятиями, между прочим, — воскликнул герцог.

— Ваша Светлость… это женский монастырь!

— А что мне делать в мужском? — удивился герцог.

Едва не подавившись от смеха, я дернула веревку, которой меня прикрепили к крюку. Бесполезно. А я, наконец, сообразила подтянуть к себе ноги и со всей силы пнуть бочку. Да! Вышло! Грохот был таким, что снаружи точно меня услышали. Более того, бочка не просто упала, а развалилась, так как состояла из нескольких соединенных частей. По повозке расплескалось вино, и даже я сидела наполовину мокрая.

— Что у вас там такое? — резко спросил Уитмор.

— Это лошадь, сэр, она немного захромала.

— И заодно напилась, да? — продолжил герцог. — Сейчас посмотрим мы на эту лошадь.

С этими словами герцог откинул полог, и мы уставились друг на друга.

Герцог смотрел на меня. Я смотрела на герцога. А потом он взял и опустил полог обратно. Поднял еще раз, посмотрел на меня, снова закрыл и прокричал:

— Уитмор, Уитмор, эта лошадь слишком странная. Мне, кажется, срочно нужен лекарь, у меня галлюцинации!

— Какие галлюцинации? — спросил Уитмор, судя по звуку, шагая в сторону герцога.

— Эротические! Мне чудится связанная леди Крис в насквозь мокрой одежде. Господи, мне срочно нужен лекарь, какой позор. Но честно, пока я этого не увидел, у меня не было таких фантазий насчет леди Крис! Были другие, но более приличные, честное слово, — стал причитать герцог. — Уитмор, неужели после отказа леди Крис я сошел с ума и стал извращенцем?!

— Ваша Светлость, абсолютно точно невозможно стать тем, кем вы уже являетесь.

В третий раз полог приподнял уже Уитмор, увидел меня, грозно сдвинувшую брови и мычащую (а что я еще могла с кляпом сделать?!), грязно выругался, но потом взял себя в руки:

— Ну тогда мы сошли с ума вместе. Вот только я не слышал, чтобы у сумасшедших были одинаковые галлюцинации. Я развяжу леди Крис, а вы, будьте добры, схватите этих господ, которые додумались пытаться похитить вашу помощницу!

Я готова была расплакаться от радости: кажется, все сейчас закончится. Сидеть связанной и облитой вонючим вином — то еще удовольствие. Как бы меня не стошнило, когда изо рта вытянут кляп. Уитмор попытался влезть в повозку, однако герцог схватил его за руку и дернул, заставляя вылезти обратно.

— Ваша Светлость, а что вы делаете, позвольте спросить? — едко осведомился Уитмор. — Вы хотите оставить леди Крис здесь? Ваша гордость не может пережить ее отказ, поэтому лучше пусть ее похитят, увезут, совершат всякие грязные вещи и убьют?

— Не смотри!

— Что?

— Не смотри на нее в таком виде! Отвернись, понял? Она же почти как голая.

— Ваша Светлость, она просто мокрая, и у нее платье задралось до колен, какая голая?! — взвыл Уитмор.

— Я тебе сказал отвернуться по-хорошему, Уитмор. Я сам ее раздену. Тьфу, то есть развяжу!

Уитмор выругался еще грязнее, чем в первый раз, а потом сказал:

— Вот и я о чем! Я не могу вам доверить беспомощную леди Кристин, когда вы пьяны вдрызг! Вдруг вы веревку на руках перепутаете со шнуровкой на платье?! Откуда я знаю, что вы тут с ней сделаете, пока я буду гоняться за преступниками?

— Я?! А что я могу с ней сделать? Ничего не буду делать, — отрезал герцог. — Мы посидим тут в повозке, пока ты разберешься с преступниками.

Я закатила глаза. Да все преступники уже давно сбежали, пока вы тут препирались! Выньте из моего рта этот кляп, чтобы я, наконец, смогла их вразумить и отправить за злоумышленниками. Ладно я! А если еще кто-то пострадает?!

— Ваша Светлость, вы дали обещание! Только попробуйте его нарушить. Если я узнаю…

— Да-да, иди и поймай их, — ответил герцог, влезая в повозку и приближаясь ко мне.

Он поправил задравшуюся юбку, а потом взялся развязывать мои руки. Честное слово, я сначала предпочла бы кляп, потому что мысль сказать все, что я думаю о герцоге и его дворецком, горела и искрилась. Когда мои руки освободили, я болезненно замычала. Пока была связана, не замечала, как сильно они онемели. К счастью, с кляпом Тайлер тоже помог, причем молча. В такой же тишине мы выбрались из повозки.