Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- За ту, кем ты, оказывается, являешься!
И что это значит?
Он наконец отпускает меня, грубо отталкивает к стене и уходит… С минуту стою, пытаясь понять, что это было, а потом бегу к управляющему, чтобы как можно скорее уйти из клуба и попасть домой.
Не даёт покоя мысль, как этот инцидент отразится на наших планах и отношениях. Марк остынет и всё будет нормально? Или будет злиться, что я стала свидетельницей семейной разборки? Свидание состоится или нет?
На следующий день в университете я несколько раз издали мельком вижу Марка, но не решаюсь подойти и спросить. Он сказал, что позвонит. Значит, я просто соберусь и буду ждать его звонка.
Глупейшая ситуация… Снова и снова прокручиваю нашу вчерашнюю короткую встречу. Его полыхающие яростью глаза, ледяной, пугающий металлом голос. То, как он схватил меня за плечи… Сегодня проступили синяки… Агрессивный, дикий, не контролирующий себя. Разве с таким стоит встречаться? Но сердце стучится в рёбра, глаза невольно косятся на часы, руки постоянно тянутся к телефону, и ни на чём невозможно сосредоточиться от волнения.
Пытаюсь вспомнить и понять, что такого было в том разговоре, что Марк потребовал от меня молчания? Всё показалось мне естественным: старший брат опекает младшего, тот ерепенится и норовит побольнее укусить в ответ. Обычные семейные разборки. Братья и сёстры вовсе не всегда живут душа в душу. Сплошь и рядом они воюют за внимание родителей, за главенствующую роль или просто потому, что имеют разные взгляды на жизнь.
Крашусь, надеваю новую юбку и красивый топ. Из зеркала на меня смотрит весьма привлекательная блондинка. И пусть, на первый взгляд, между нами с Марком Городецким – огромная социальная пропасть, я умна и красива, а потому вполне могу ему нравиться.
Незадолго до пяти часов получаю сообщение: “На сегодня появились другие планы, извини”.
Расстроенно вздыхаю. Или с облегчением? Сама не понимаю своего состояния. С одной стороны, я огорчена, потому что настроилась провести время с парнем, который мне нравится. Вернее, нравился до вчерашнего вечера… С другой, сегодня в своей симпатии я уже не так уверена. Всегда считала, что я не из тех женщин, кто станет терпеть грубость от мужчины. Как мне относиться к тому, что он вчера себе позволил?
Занятие кружка снова пропускаю. Даже на объявление результатов второго тура не иду, от Лены узнаю, что первое место по университету занял Марк, а я оказалась второй. Могу себе представить, сколько желчи вылили Ковалёв и компания…
Я по-прежнему стараюсь не сталкиваться с Эдуардом Германовичем, хотя после нашего разговора он оставил меня в покое. Но и с Марком видеться мне пока не хочется. Он больше не писал мне сообщений, не подходил на переменах. И даже утром мы перестали пересекаться перед входом в университетский корпус. То ли он меня избегает, то ли передумал со мной встречаться после того инцидента в клубе, то ли нашёл объект поинтереснее.
Возле него постоянно крутятся какие-то девицы, но ни одна надолго не задерживается. Ходят слухи, что Город вообще ни с кем не заводит отношений, предпочитая одноразовые связи. Но каждая девушка, естественно, мечтает стать для него единственной и особенной. И почему я вдруг решила, что у меня есть какие-то шансы?
Марину, которая учится со мной в группе, я уже несколько раз видела рядом с Марком. Ноги от ушей, дорогой прикид, натюнингованное лицо: ресницы, брови, губы наверняка сделаны в крутом салоне. Да и машинка у неё красивая и дорогая. Ей завидуют все наши девчонки, за ней пытаются ухаживать многие парни. Но из всех она, естественно, выбрала Городецкого – самого яркого и популярного студента факультета.
Разве могу я с ней конкурировать? Правда, волосы у неё выкрашены в белый цвет, а я – натуральная блондинка. Но на этом мои преимущества, кажется, заканчиваются. Марк, видимо, уже забыл, что звал меня на свидание, раз у него появилась более подходящая кандидатура.
Принято считать, что бедность – не порок, но мне до ужаса обидно чувствовать себя нищенкой на фоне некоторых однокурсниц, а существенно повлиять на наше благосостояние я пока не могу…
Мама много лет преподавала в школе – сначала в обычной, а потом в элитной гимназии. Попала она в последнюю по протекции одного из своих кавалеров. Отношения с ним у неё так и не сложились, зато в гимназии мама закрепилась и проработала почти десять лет.
Кошмар случился два с половиной года назад, когда один из мажоров, которому в аттестате светила плохая оценка, заявил своим родителям, что училка языка и литературы его домогается и из-за этого намеренно заваливает и занижает баллы.
Мама на тот момент уже разменяла четвёртый десяток, но выглядела очень моложаво, все принимали нас с ней за сестёр. Она очень красивая от природы и умеет за собой ухаживать, да и деньги на модную одежду и качественную косметику у нас с ней тогда водились, поскольку, кроме работы в гимназии, она весьма успешно занималась репетиторством.
Родители мажора разбираться не стали, устроили скандал. Маму даже никто не слушал – тут же уволили, ещё и с волчьим билетом. С тех пор в столичные школы её не берут, а ученики, наслушавшись сарафанного радио, отказываются от частных уроков.
Вот уже два года мы живём на мамину зарплату дворника в элитной новостройке неподалёку от нашего дома и нерегулярные подработки копирайтингом. И пока я не начала зарабатывать танцами и написанием программ на фрилансе, нам было очень туго. Теперь стало гораздо легче, но пока хватает лишь на самое необходимое. Ни о каких косметических салонах и красивых нарядах даже речи быть не может.
Приближается сессия, возрастает нагрузка. Времени на раздумия о превратностях судьбы почти не остаётся.
- Видела в группе? – на перемене Лена пролистывает сообщения в мессенджере. – Эдик списки разослал основного и запасного составов. Ты попала в основной!
- Правда? – удивляюсь, хотя в этом нет ничего странного или неожиданного: второе место в университетском туре автоматически обеспечивает билет в основной состав команды.
Лена радостно кивает.
- А ты с чего такая довольная? – обращаю внимание на её странное оживление.
- Меня в запас взяли! Я с вами поеду на следующий этап!
Смотрю на подругу недоверчиво, не могу понять, с каких пор она так заинтересовалась олимпиадой. Если поначалу она ходила на кружок ради Эдуарда Германовича, то что движет ею
