- Решил, конечно.

Прикидываю, как бы плавно подобраться к основной цели разговора. Не придумываю ничего лучшего, перехожу с места в карьер.

- Девушка, признавайтесь, что вы делаете сегодня вечером? – пытаюсь паясничать, чтобы было не так болезненно, если отошьёт. – Мы могли бы встретиться и обсудить третью задачу, а заодно и все остальные.

- Сегодня я работаю.

- Прям так серьёзно, что – работа может в лес сбежать?

- Увы, – улыбается искренне, нет оснований сомневаться, что она и правда занята чем-то важным.

- А завтра?

- Дай-ка подумать… – делает вид, что вспоминает и напряжённо размышляет. – Завтра я, кажется, пока свободна.

- Тогда позвольте вас пригласить на свидание? – кривляюсь, имитируя реверанс.

- Попробуйте, – смеётся.

- Выбирай место и время.

- М-м-м. Я подумаю, на что бы этакое тебя раскрутить. А время – пусть будет пять часов.

Забавно. Время выбирает детское, но это и хорошо – больше достанется для общения.

- Телефончик продиктуешь?

Мы обмениваемся контактами, я обещаю ей позвонить, и они с Леной убегают куда-то по делам.

Вечером зависаем с друзьями в клубе. Настроение приподнятое. Тяжёлый проект успешно завершён. Анализы у отца неплохие. Да и мысли о завтрашнем свидании заставляют непроизвольно улыбаться. Кажется, начинается светлая полоса.

Ковалёв подозрительно настойчиво пялится на сцену, где выступает местная певичка. Элиза Блэк, кажется. Понты до неба, а дальше этой сцены, наверное, нигде не бывала.

Когда он в который раз поворачивает голову, не выдерживаю:

- Что ты там такое узрел, что тебе покоя не даёт?

- Глянь сам. Не наша ли Кукла там дрыгается? Оч похоже.

Вглядываюсь в происходящее на сцене. Позади певицы четыре девицы в странных нарядах что-то выплясывают. Не совсем понятно, кого именно имеет в виду Валера: для него все девушки – куклы. И там может оказаться любая наша однокурсница или просто общая знакомая.

Сканирую беглым взглядом каждую из четырёх фигур. Все они, на первый взгляд, кажутся незнакомыми. С некоторых пор я испытываю отвращение к танцовщицам, которые трясут своими прелестями на клубных сценах. А точнее, всю мою взрослую жизнь. Поэтому мне никогда не приходит в голову их разглядывать или рассматривать даже на предмет одноразовых отношений.

- Все четыре мне незнакомы, – отвечаю другу и перевожу взгляд.

Слишком много чести этим девкам, чтобы я на них пялился.

- Да ну, посмотри! Точно она! Казакова!

Упоминание знакомой фамилии обдаёт раскалённым паром. Не может такого быть! Кто угодно, только не она!

- Ну глянь же, – не отстаёт Ковалёв.

А я и сам уже пялюсь на сцену во все глаза.

- Только она в универе такая скромница, вечно в каких-то балахонах, а тут – прямо у-ух, горячая штучка. Смотри, какая пластичная. Я бы не отказался от приватного танца.

Валерка продолжает разглагольствовать, пуская слюни и ехидно ухмыляясь, а мне будто иглы под ногти загнали. В ушах шумит от боли. Вот тебе и ангел… Идиот! Втрескался в девку, которую имеет, небось, каждый желающий…

Дышать тяжело… Кажется, только один раз в жизни чувствовал подобное разочарование и отчаяние – когда узнал, что меня усыновили.

Настроение стремительно портится. Хочется махать кулаками, громить всё вокруг и кричать… Ну почему? Почему она?

Дрянь… Какая отличная актриса! Как мастерски она разыгрывает в универе святую невинность… А на самом деле – сплошная гниль и мерзость… Сирена… Завлекающая своей красотой и чистотой, но непременно приносящая погибель.

Задыхаюсь. Меня душит это место, раздражает голос Элизы, движения девок у неё за спиной вызывают рвотный рефлекс.

- Город, всё нормально? Неужели Кукла на тебя такое впечатление произвела? Не, ну я тоже не сразу поверил своим глазам.

- Заткнись, а?

Руки чешутся врезать ему. Принимаю решение уйти, чтобы не натворить сейчас дичи.

Телефон пиликает сообщением – мама.

“Марик, ты проконтролируешь Максима? Он мне на сообщения не отвечает, а я волнуюсь”.

Чёрт! Совсем забыл, что мой брат, отпраздновав на днях восемнадцатилетие и возомнив себя взрослым, потащился сегодня в клуб. Если бы в такие заведения пускали не по возрасту в паспорте, а по наличию мозгов в черепной коробке, то Максу долго ещё вход сюда был бы закрыт.

Злюсь ещё сильнее. Почему я должен быть ему нянькой? Если родители так волнуются за него, то пусть посылают с ним охранника!

Иду по залу. Где мне искать этого придурка? Внизу его нет, по крайней мере, ни он, ни знакомые мне его друзья нигде не отсвечивают. Ловлю официанта и прошу помочь с поисками. Чистой воды безумие – вот так таскаться по большому клубу в поисках малолетнего придурка, возомнившего себя слишком взрослым и независимым.

Взрослые, в первую очередь, готовы нести ответственность за свои поступки! А значит, когда идут развлекаться в клуб, не выключают телефон и отвечают на звонки и сообщения матери, которая волнуется.

Благодаря официанту, мне всё-таки удаётся найти своего непутёвого братца. Он не так чтобы вусмерть, но уже очень “хороший”. И судя по происходящему в их вип-кабине, его пора забирать отсюда и уводить домой.

-----------------------

[1] Пофиксить (программистский сленг) – исправить.

[2] Баг (программистский сленг) – ошибка.

Глава 7

Макс выходит неохотно, будто делает мне одолжение. Хоть я на взводе, но сдерживаю себя и не распускаю кулаки. Ещё не хватало маму волновать – ей и так сейчас несладко из-за болезни отца.

- Макс, поехали домой. Я уже собираюсь уходить.

- Да ты чё? Время детское! Мы только начали расслабляться! – выражение лица и голос полны вызова.

Ещё бы, он же теперь считает себя взрослым…

- Мама просила, чтобы я тебя привёз.

Она, конечно, не совсем так сказала. Но поскольку я уже ухожу, то присматривать за придурком будет некому. Мне совсем не улыбается идея с ним возиться, но и подводить родителей я не привык.

Только как донести это до Макса?

- Да кто ты такой, чтобы командовать? Ты мне никто! Даже не брат! Ты – вообще пустое место, приёмыш! – его несёт явно куда-то не туда, и я понимаю, что принял он уже прилично. – Родители тебя терпят исключительно из жалости! И даже не мечтай, что отец оставит свой бизнес тебе…

Вот же гадёныш… Какого чёрта сейчас вспоминает об этом? Думает, если уколет меня побольнее, то я его тут оставлю в покое?

Эта тема у нас в семье – табу. Отец