Вошедший, подтолкнув дверь ногой, с двумя стеклянными ёмкостями, ожидаемо наполненными концентрированным красным вином и без всяких клизм, Жан так и остолбенел, вытаращившись на неё во все глаза.

Майя покраснела и прикрыла левой рукой рот, правой продолжая свои манипуляции.

— Я почти готова, — сообщила она.

— Понял! — объявил Жан, едва ли не с восторгом, и отставил спиртное для принятия через рот в сторону. А потом поспешно взялся за свои джинсы.

Перед тем как присоединиться к Майе на кровати, Жан достал из тумбочки презерватив, словно собирался оказывать услугу за деньги в специализированном учреждении. Может быть, он подрабатывает на запрещённой тут должности? Или подхватил где-то лёгкую венерическую инфекцию?

Ладно, это, в общем-то, личное дело каждого.

Первым делом, сев на кровать, Жан попытался соприкоснуть их рты, даже разомкнул свои губы для этого.

Майя шарахнулась назад, принявшись возбуждать его ногами. Пришлось исхитряться и применять те техники и позы, которые держали головы партнёров максимально далеко друг от друга.

Под натиском Майиных талантов любовник не продержался и десяти минут, но своё она получила — в совершенстве владела техникой сокращения мышц тазового дна, настолько, что могла вызвать у себя оргазм без посторонней помощи и с завязанными руками — но так не любила. Майя работала проституткой не только из-за престижа и статуса, но и от души. Ей нравился секс, нравилось дарить удовольствие и получать его, нравилось, чтобы её квалификацией восторгались.

Вот и Жан выглядел прямо-таки потрясённым.

— Ну ты даёшь… — пробормотал он, с трудом переводя дух. — Где это ты так… обалдеть просто!

Майя чуть не сказала, что идёт на красный диплом, уже два года практикует при отеле и готовится покорять фешенебельные бордели столицы, но вовремя прикусила язык.

Она. Подавальщица. Готовой. Пищи.

И мечтает стать поваром. Учится для этого в техникуме.

Более того: в Срамном измерении такого не нужно стесняться…

— Много тренировалась, — объявила она вслух. Потом вспомнила, что заниматься сексом несколько зазорно. — По обучающим видео, — добавила потому она.

Жан засмеялся, широко открыв рот, и она отвела глаза. Потом встал за ёмкостями с неправильным алкоголем, одну из которых протянул Майе. И опять попытался облизать её рот.

Чтобы спастись, Майя резко поднесла к губам стеклянный край и хлебнула.

Кислое какое, жуть! Странный спиртовой привкус чётко ощущался в жидкости. Подобный душок оставляли во рту инструменты интимных врачей. Майя была молода, но в её биографии уже имелся очень постыдный эпизод. Во время малоприятной, но необходимой, ежегодной чистки налёта на зубах в интимном отверстии, у неё в позапрошлом году обнаружили дурную болезнь: кариес. Он был не очень большой, но теперь у Майи имелась пломба. Конечно, об этом никто не знал, она даже матери не сказала. Вообще не понимала, как с ней такое могло произойти: Майя следила за интимной гигиеной, использовала щётки утром и вечером, полоскала рот интим-лосьоном после употребления пищи с усилителями вкуса, была очень умеренна в употреблении наркотиков. Но кариес всё равно появился. Стоматолог уверял, что такое может произойти с каждым, что на самом деле такое сплошь и рядом, просто об этом не говорят.

Когда он лечил постыдную хворь (а пришлось приехать на приём дважды!), от его инструментов, при помещении в интимное отверстие, тоже исходил такой вот спиртовой душок, как от этого вина для употребления через рот.

Наверное, именно из-за него напиток, вроде бы холодный, поднял от желудка к горлу волну тепла. И тут чуть-чуть ударило в голову. Не так быстро и сильно, как от клизмы, разумеется, но ощутимо. Во рту тоже немного потеплело.

Сколько глотков допустимо делать таким способом? Одной клизмочки Майе за глаза хватало на половину вечера, но тут ведь совершенно другой, дикий способ употребления.

— Хочешь что-то съесть? — спросил Жан, залпом выпивая своё вино полностью. — Могу бутеров наделать горячих.

Майя замялась. На самом деле ей не помешало бы подкрепить силы перед сном. Но принимать пищу вместе с человеком после разового совместного секса… В публичном доме питания это было работой… а тут они наедине. Да, Майя предложила своему парню и его другу пищу своего приготовления, но, во-первых, они были не хило впрыснутые, во-вторых, она знала их обоих почти год, и с Лёхой, и с Димоном раз сто занималась любовью, в том числе и втроём, а Лёха жил с ней целый месяц и уже пробовал Майину пищу… Но самое главное: они не смотрели друг на друга, а тут, очевидно, будет иначе!

Но ведь Майя уже дважды ела в публичных домах Срамного измерения. На виду вообще у всех. Пускай никто не сидел напротив и не пялился непосредственно на её интимную зону, зона эта была оголена.

И тут подвело тело. Из живота послышался отчётливый и до ужаса неприличный звук.

Майя покраснела до самых корней волос и чуть не расплескала остатки вина для употребления через рот.

Вместо того чтобы тактично не обратить внимания, Жан ещё раз хохотнул и объявил:

— Понял! Ща будут бутеры!

Когда он завернул зачем-то бёдра в полотенце (что, внутри квартиры тоже нельзя ходить с открытыми гениталиями? Это из-за соседей, что ли?) и вышел, издавая ртом странный свистящий звук, словно пародируя интимным отверстием какую-то мелодию, Майя, чувствуя себя куда комфортнее, глотнула из стеклянного стакана снова. А потом и вовсе допила.

Оказалось, этот терпкий кислый вкус трансформируется со временем и начинает даже нравиться. Пожалуй, она согласилась бы на ещё одну ёмкость. Конечно, в ней, наверное, клизмы три, да ещё и без воды. С другой стороны, употреблённому так, алкоголю нужно проделать такой длинный путь, прежде чем оказаться в крови…

Кроме нарезанных хлебных пластинок с ломтиками колбасы, утопленной в разогретом до тянущегося состояния сыре, Жан принёс в комнату почти полную бутылку вина для употребления через рот.

От него и есть с кем-то стало попроще. Майя начала думать матом, её интимные мышцы часто сокращались, она смеялась, не прикрывая рот. В общем, с этой бутылкой устроили они такую вакханалию, которая и самым закостенелым распутникам реального мира не снилась даже в извращённых фантазиях.

А в самом конце Жан всё-таки исхитрился облизать Майин рот своим, сунул язык прямо ей в нутро. И это… было не так уж и тошнотворно, как казалось раньше. Тем более они как следует обеззаразили интимные отверстия спиртом. Так что, наверное, ничего страшного…

…О, как же