Хозяин все равно напрягся, но тут уж я ни при чем. Видимо, просто настроение у него сегодня было неважное, так что, даже вплыви в эти двери сама королева Англии, к которой Чудик питает необъяснимую и неистребимую любовь, вряд ли бы и ее ждал теплый прием.

— Чего надо? — обрушилось на нас вместо приветствия, стоило стихнуть колокольчику над дверью.

Я шагнула в сторону, пропуская вперед Яна, и мы замерли, так как идти в этой душной квадратной комнатушке особо некуда. Слева и справа — стеллажи со склянками, не дай бог заденешь и разобьешь. А прямо — заваленный всякой всячиной прилавок, из-под которого и доносился голос Чудика. Говорят, все самое интересное он прячет как раз в тайнике под полом, но наверняка этого никому не дано узнать. Зато я почти на сто процентов уверена, что столь тесное помещение для магазина он выбрал специально — дабы никто лишний раз не задерживался.

— И тебе не хворать, Ульрих. На пару вопросов ответишь?

Резину тянуть не стоило. Во-первых, рассвет скоро. Во-вторых, я и сама не особо жаждала компании бешеного не-до-тролля и с радостью бы провела это утро где-нибудь в другом месте.

— С чего мне на твои вопросы отвечать, Зеленка? — пробасил Чудик и наконец распрямился, явив нам свой ясный лик.

Надо сказать, умеет он произвести неизгладимое впечатление. Даже поручик на миг потерял самообладание и очень некрасиво выпучил глаза. Однако быстро взял себя в руки, прокашлялся и представился:

— Старший следователь Ржевский. Следственный отдел по Заволжскому району. Нам ну…

— Районом ошибся, Ржевский, — перебил Чудик, почесывая волосатой ладонью череп, вытатуированный на бритой голове. — Еще минуту назад Заволжский находился в другом месте.

— Ульрих, у нас убийство, — встряла я. — Мы правда быстро, вопросы несложные. А иначе, ты ж знаешь Ковальчука, потащит в управление… средь бела дня…

Его Ковальчук никогда не тронет, скорее меня в секретаршах сгноит, и мы оба это прекрасно понимали, но, видимо, мой умоляющий тон пробрался даже под непробиваемую шкуру Чудика. Хрюкнув и крякнув, он откинул деревянную перегородку и тяжело шагнул вперед, отчего помещение стало казаться не просто маленьким, а прямо-таки непригодным для нахождения в нем трех человек сразу.

Мы с Яном синхронно задрали головы, чтобы лицезреть не грудь собеседника, а хотя бы его подбородок, и я услышала, как поручик сглотнул. Ну да, наследство троллей оно такое… Конечно, пропорциями и чертами лица Чудик ничем не отличается от людей, но когда ты такой огромный, на черты как-то уже никто и не смотрит — каждый представляет, как вскоре ему вырвут глазные яблоки через пупок.

— Две минуты, — вынес вердикт Чудик, и я ткнула локтем зависшего Яна.

— Кхм, да. — Он вновь прочистил горло и, вынув из кармана снимок, сунул его гиганту под нос. — Был здесь?

— Ну был. На прошлой неделе.

— Что покупал?

— Травки, корешки.

— На сорок тысяч?

— Ценные травки и корешки.

— Ульрих, — вмешалась я.

— Да алмианы он набрал на всю сумму. Свалился как снег на голову, я еле наскреб нужный вес. Такое ж заранее заказывают…

— Алмиану, — попугаем повторил Ян и грозно так уставился на меня. — Ты поняла.

— Она только здесь продается, — пожала я плечами и обратилась к Чудику: — Случайно не в курсе, для какого ритуала ее нужно принимать внутрь?

Он сдвинул кустистые брови:

— Траванулся что ли?

— Возможно.

— Ну в курсе, только этот бы не стал. Кишка тонка.

— А все-таки?

Поручик явно нервничал и очень хотел поучаствовать в разговоре, однако понимал, что не сможет задать нужных вопросов, а потом просто сопел и поочередно сверлил нас с Чудиком раздраженным взглядом.

— Алмиану заваривают для вызова Карателей. Но говорю же, такой хлюпик не рискнул бы.

— Спасибо, — от души поблагодарила я и в порыве даже потрепала бугристую руку. Чудик не оценил. — Идем.

Честь и хвала Яну, сопротивляться он не стал. Наверное, тоже заметил за мутным окном первые признаки рассвета и хоть не знал об особенностях организма Ульриха, все же слышал, что режим работы тут строгий.

— Погоди, — неожиданно окликнул Чудик, когда я уже взялась за ручку двери. — Парень ваш не один был.

— С кем? Описать можешь? — оживился Ян.

— Имя могу назвать. Зеленка, ты ее знать должна. Из этих ведьм ночных… они вашему Ковальчуку знатно кровь попортили за последний год.

— Да уж, — скривилась я, вспомнив троицу оголтелых феминисток, устраивавших представления по ночам — с обнаженными полетами на метлах и прочими прибабахами в стиле Маргариты. — Которая?

— Блондинка. Ольга вроде.

Я потерла лоб:

— Спасибо. Данные у нас в деле есть.

— Должна будешь, — пробасил Чудик и нетерпеливо взмахнул рукой: — А теперь валите. Не хватало еще из-за вас истуканом стать.

Я глянула на улицу и поспешно открыла дверь.

— А чего ты вообще это окно не замуруешь? — поинтересовалась напоследок. — Опасно же.

— Так красивее, — как идиотке объяснил Чудик и наконец вытолкал нас из магазина.

Мы с поручиком еще какое-то время помялись на крыльце, слушая, как лязгает за спиной замок и закрываются жалюзи, а потом медленно двинулись вниз. Лестница там длинная и крутая, так что идти пришлось, уставившись под ноги и вцепившись в перила.

— Истуканом? — переспросил Ян.

— Это он так… образно.

— Ну да. Он как раз похож на любителя метафор и аллегорий.

Я невольно фыркнула, но, когда подняла глаза от ступенек, едва этим смешком не подавилась и только чудом удержалась на ногах.

— Стой, — просипела, цепляясь за руку Яна.

— Что та… — Он осекся. Похоже, тоже увидел, что поджидает нас внизу.

То было прекрасное осеннее утро. Розовые рассветные лучи скользили по золотистому ковру из опавших листьев, в воздухе плясали пылинки, звенели птичьи трели, а из пекарни по соседству доносился аромат свежих булочек с корицей.

— Что это за хрень? — прошептал Ян.

— Норг, — выдавила я.

Плюс: всегда мечтала умереть под птичьи трели и запах булочек.

Минус: и какого же черта все незримое и тщательно скрытое вдруг одно за другим становится явным?

Лирическое отступление.