Теперь ждать…

Медленно тянутся часы. Конвой выбрал, может, и благородную, но весьма сомнительную с точки зрения военной необходимости тактику — у подбитого войскового транспорта остался эсминец. Если таких насшибать четыре — а это более чем реально, — конвой останется рано или поздно совсем без прикрытия.

Некоторое время пришлось выжидать. Наутро они всплыли и передали сообщение о конвое. Сами же пошли на север, чтобы в надводном положении, идя параллельным курсом, обогнать конвой и атаковать снова. К середине дня пришло подтверждение от командующего о принятии сообщения. Всем лодкам, находящимся в квадрате, было приказано вступить в контакт с Ройтером и атаковать караван. Приказ на патрулирование AL11 отменялся. Ройтер сохранял контакт с конвоем. Заходил вперед то справа, то слева, пользуясь возможностями новой силовой установки. И вот наконец он совершил ошибку. Вылез слишком далеко вперед. Корвет появился с пеленга 90 градусов, под прямым углом. Ситуация была крайне дурацкая. Совершенно беспомощная лодка, которая не может развернуться так быстро, как следовало бы, пересекает курс жертвы. И тут уже жертва сама становится охотником… Глубины катастрофически не хватает. Что делать? Застопорить ход? Пропустить корвет над головой, выплыть и расстрелять из орудия? (С кормы корвет беззащитен.) Или маневрировать под водой, уклоняясь от ударов бомб? Перед глазами Ройтера пронеслись странные видения… Он сам не понял, что бы это такое могло быть, но вдруг явственно представил последствия своих возможных решений, как будто это все уже было. Вот лодка идет на самом полном и выпрыгивает из воды. Расчет несется к орудию, но корвет уже изменил курс, засек и развернул орудия левого борта. Фонтаны вскипают то тут, то там, Унтерхорст успевает поджечь надстройки противника, но тут — взрыв на мостике, и вот Ройтер тащит первого помощника, истекающего кровью, по палубе. Очень натурально. Он чувствует, как мокнет от крови штормовка, он чувствует запах крови, запах гари. Взрыв на баке, Деген пытается развернуть зенитное орудие. Еще взрыв… Дальше тишина. Плещут холодные волны… Секунду-две Ройтер приходил в себя от этого видения… Что это было? Воспоминания о будущем? Или провидение перепутало кинопленку, поставило по ошибке не ту часть? А если попытаться атаковать из-под воды… Скорость мала, а увеличивать нельзя — и так они заметны, а на самом полном будут видны как на ладони… И снова в мозгу застрекотал кинопроектор — аварийная команда по колено в воде ставит распорки. С потолка свисают искрящие кишки проводки. Темно, но что-то горит, и этого пламени достаточно, чтобы разглядеть контуры, очертания предметов. «Задраить командный отсек!» Он слышит, как за переборкой долбят в нее что есть силы оставшиеся торпедисты.

НЕТ! Так не будет!

— Полхода назад! Приготовиться к всплытию.

Корвет был уже достаточно близко. Но то ли легкое волнение, то ли безлунная тьма скрыли перископ от наблюдателей.

— Полный назад! — скомандовал Ройтер, когда корма корвета была уже почти неразличима. Пятно и пятно — темное и темное… А охраняемые суда уже выходили на подходящую для удара позицию.

Всплытие! Полный назад! Штатный режим установки! Табань — лево!

По команде «табань!» двигатели включались в противофазе — один на «полный вперед», другой на «аварийный реверс», лодка разворачивалась почти на месте, не описывая необходимую в таких случаях дугу. Режим, не предписываемый уставом, а по сему Ройтер его не особо афишировал в присутствии начальства. После того как его тактику уничтожения эсминцев раскритиковал даже Шепке, он перестал рваться в бой на коврах штабных коридоров. Тем более что бумажные бои Ройтеру удавались куда хуже, чем морские.

А Шепке чуть было не поплатился жизнью (не только своей, но и экипажа) за попытку атаковать эсминец.

— Я не знаю, как это получается у тебя, — возмущался он после возвращения из похода. — Может, у вас с «томми» какое-то секретное соглашение… И «вилка» эта твоя не работает. Они просто просачиваются между торпедами. Он ушел вообще легко! Одну пропустил по корме, другую — по носу…

Закончилось это все тем, что U-19 сутки пролежала на грунте, осыпаемая градом «бочонков». «Томми» даже пытались вытралить лодку, но обошлось.

* * *

Да, удерживать «семерку» на перископной глубине — это не то же, что удерживать «двойку». Особенно при сильной волне. Она огромна. Ройтер рассчитывает удар для танкера. Поймал его в прицел. Две торпеды ушли. Не дожидаясь исхода, немедленно развернулся.

Корвет нас уже не видит, а торпеды на курсе.

— Дайте мне все 20 узлов!!! Самый полный вперед!

Новая лодка имела отличную силовую установку компании MAN. Она могла выдавать 19 и даже 20 узлов, правда, долго ее гонять на таком режиме не рекомендовалось. Ройтеру самому не очень-то нравился звук машины на максимальных оборотах. В нем было слишком много металлического звона. Но техники говорили — так и надо. Вот и хорошо. Посмотрим, что она нам выдаст сейчас.

За кормой послышался взрыв. Взрыв взрыву рознь. Но это был особый взрыв. Больше всего он походил на треск ломающейся доски, только усиленный стократно. А дальше — над Атлантикой взошло Солнце. Это вспыхнул высокооктановый, очевидно, авиационный, бензин.

Вспышка сначала раздалась вширь, а затем превратилась в огненный столб. Черный дым сливался со мраком ночи, и казалось, что тьма вокруг — это дым с танкера. Лодка, прикрываясь ночью и волнением, уходила на северо-восток, чтобы через непродолжительное время атаковать снова…

Около трех часов к ним присоединилась U-100 Шепке. Позднее вышли на связь U-46 Эндрасса, U-48 Блейхордта. Они сблизились, перекинулись приветствиями, пожелали удачи друг другу и легли на параллельные курсы. Координаты конвоя были теперь известны до минуты. За час до рассвета подошла U-38 Либе. Лодки на параллельных курсах и пошли на сближение с конвоем. Около семи утра на горизонте из сизого тумана появился эсминец. За ним тянулись многочисленные дымы. Ближе они стали превращаться в мачты. Подлодки выжидали. Это было похоже на засаду индейцев из вестерна студии UFA. Чингачгук со товарищи, придерживая лошадей, сосредоточенно наблюдают за тем, как внизу, в каньоне, движется караван переселенцев. Как только он выйдет на ровную местность — те с гиком и улюлюканьем метнутся на свои жертвы. Каждый уже наметил себе объект. Добра на всех хватит. Кресты вам ведерками будут прямо на пирс доставлять.

Ночью было решено, что раз Ройтер этот конвой обнаружил, то ему, соответственно, и право открыть банкет. Сигналом к атаке будет взрыв первой торпеды. И раз темное время суток уже практически пропустили, атаковать будем не позднее 8.00.

Головной эсминец идет очень уверенно. Без рывков и выкрутасов — скорость 6 узлов, как у всех. Вдруг он увеличивает ее до 25 и резко меняет курс. Возвращается — нет, не по нашу душу, показалось, — снова скорость 6 узлов. Его-то Ройтер и определил своей мишенью. Снова — как на траверзе Норт-Волсхам — целиться точно в форштевень. Торпеда на 2 метра Т-1 — скорость 45 узлов. Ждем, когда стрелка секундомера сорвется со своего места. Открываем крышку ТА. «Асдик» долбит по обшивке, как сумасшедший.