Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Англичане стали выдавать шерифу Хусейну в качестве субсидии 20 тыс. золотых фунтов в месяц, а также оружие и боеприпасы. Однако не так просто было справиться с турками, и по всей линии от Маана через Медину и до Йемена они продержались всю войну, хотя арабское восстание сковало на два года их четыре дивизии.
Даже пробританский нейтралитет Абдель Азиза при отсутствии его активных действий отвечал английским интересам. В любом случае он оттягивал на себя часть сил Джебель-Шаммара. Поэтому с 1 января 1917 г. он стал получать на постоянной основе ежемесячную субсидию в размере 5 тыс. фунтов стерлингов. Продолжая делать ставку на шерифа Хусейна, англичане стали понимать, что ответственность за обострение хиджазско-недждийских разногласий лежит на правителе Хиджаза. Они признали его королем Хиджаза, но отнюдь не «королем арабских стран» и вручили ему копию британско-саудовского договора, который он должен был уважать. Это не помешало Хусейну, используя английские субсидии, перекупать лояльность племен, живших между Недждом и Хиджазом, что вызывало величайшее раздражение Абдель Азиза.
Среди тех, кого англичане послали из Каира на связь с Хусейном, был капитан Томас Эдвард Лоуренс, который вряд ли выделялся чем-то среди других офицеров связи и разведки. Но, обладая большими литературными способностями, он после войны написал книгу «Семь столпов мудрости», прославился и стал национальным героем Англии.
Благодаря его личности интерес к арабскому восстанию против турок непропорционально велик в западноевропейской и американской литературе, как исторической, так и художественной. Он прибыл к шерифу Мекки в октябре 1916 г., встретился с его сыном Абдаллой, затем с другим сыном — Фейсалом. После взятия у турок мелких городов на побережье Красного моря бедуинские отряды направились на север Хиджаза, чтобы захватить порт Акабу. В важном бою против турок на подступах к Акабе, когда дело решил храбрый и способный бедуинский вождь, сам Т. Лоуренс был в невменяемом состоянии, беспорядочно стрелял, убил выстрелом в голову своего собственного верблюда и упал без сознания. Затем действия арабских войск ограничивались операциями против турок к востоку от реки Иордан и диверсиями на железной дороге, в которых Т. Лоуренс активно участвовал. Восстание арабов способствовало успеху союзников и сохранило жизнь многим британским солдатам. Но арабы погибали фактически ради того, чтобы колонизаторы потом поделили их страны между собой. Т. Лоуренс знал об этом. «Так как я не был круглым дураком, то я понимал, что если мы выиграем войну, то обещания арабам станут обыкновенным клочком бумаги, — писал он. — Если бы я был честным, я должен был бы отослать моих людей домой и не позволять им рисковать своей жизнью ради таких обещаний. Но арабское вдохновение было нашим главным орудием, чтобы выиграть войну на Востоке. Поэтому я заверял их, что Англия сдержит и букву, и дух своего слова… Но, конечно… я постоянно испытывал горечь и стыд»[18].
Среди арабов Лоуренс уважением не пользовался. Вот как они его оценивали: «На английское золото он купил арабскую кровь, а затем сочинил историю, которая является ложью».
«Арабы ставили невысоко позера Лоуренса, — писал голландский арабист и дипломат Даниэл ван дер Мелен. — Лоуренс был наивен. Он был очень способным человеком, но не совсем зрелым человеком. Для него Аравия была приключением. Аравия, бедуины, партизанская война в пустыне верхом на верблюде — это был для него вид спорта, проверка стойкости. У него было вдохновение артиста, мужество настоящего лидера. Но за ним не стояло трезвое убеждение зрелого ума. Он хотел отряхнуть пыль Аравии со своих ног навсегда, но арабская пыль навсегда пристала к нему, к его душе. Он пытался избавиться от нее, чтобы забыть и быть забытым.
Он отказался от своего имени, отказался от своей славы и исчез в королевских ВВС под другим именем. Он вернул правительству свои награды. Он искал забытья в шуме моторов и в опьянении скоростью. Кончилось тем, что погиб, мчась на своем мотоцикле. Он пытался забыть Аравию, но не мог. Он стал жертвой своего собственного разочарования»[19].
В 1918 г. война еще шла в Европе и на Ближнем Востоке. Англичане нуждались в любых союзниках, потому что Россия после двух революций вышла из войны. Хотя американский экспедиционный корпус попал на фронт в начале 1918 г., положение Антанты до ее контрнаступления в июле 1918 г. было тяжелым. Англичане решили подтолкнуть Абдель Азиза к более активным действиям. На встречу с ним была послана делегация из Багдада, которую возглавил Джон Филби.
Джон Филби (полное имя Гарри Сент-Джон Бриджер Филби) родился на Цейлоне — тогдашней британской колонии — в семье чайного плантатора. Учился в Кембридже, служил в Пенджабе и Кашмире, провинциях Британской Индии, был представителем оригинальной культуры Британской империи XIX — начала XX в. Амбициозный чиновник и одновременно ученый, знаток азиатских и европейских языков, общительный малый, но с каким-то особым диссидентским настроем. Со временем он стал знаменитым в кругах арабистов и тех, кто интересуется Ближним Востоком, а после смерти — как отец Кима Филби, достигшего больших высот в британской секретной службе и в то же время бывшего «суперагентом» советской внешней разведки в Англии и в США во время и после Второй мировой войны.
Миссия Филби в Аравии заключалась в том, чтобы убедить Абдель Азиза не нападать на его врага Хусейна, шерифа Мекки, используя английское оружие и золото, а подтолкнуть его на военные действия против Джебель-Шаммара.
Когда Филби познакомился с Абдель Азизом, он был настолько покорен его личностью, что подружился с ним и остался верен ему в течение последующих 35 лет.
Будучи вечным диссидентом, он категорически осудил колониальную политику Англии, после войны вышел в отставку и затем предпочел работать на американскую нефтяную компанию. Но об этом — позднее.
Филби, конечно, не артист и никогда не пытался быть таким, отмечал ван дер Мелен. Но он почувствовал возможность реализации в Аравии своих амбиций. Он сделал выбор, он решил посвятить себя этой земле. Аравия должна была удовлетворить его честолюбие, а Абдель Азиз был человеком, который должен был открыть для него путь к славе.
Он хотел жить не так, как другие, а согласно своим вкусам и идеям. Аравия предоставляла ему эти возможности. В центре пустыни он встретил человека, который стал великим, потому что он решился быть самим собой, сражаться в одиночку, бросить вызов судьбе, веря в свое призвание и в то, что он был ведом свыше. Филби вряд ли был глубоко верующим, хотя позднее принял ислам и стал Абдаллой Филби.