— Они оба мертвы, зачем тревожить их вечный сон?

— Я думаю, что правда больше успокоит их на том свете, — возразила Лариса.

Младший брат сказал что-то по-азербайджански, подкрепив свои высказывания все теми же излюбленными эмоциональными жестами, потом прошелся по комнате туда-сюда и снова занял позицию возле косяка, сверля глазами сестру.

Назакят поежилась, помолчала еще некоторое время, потом тихо проговорила:

— Я всегда думала, что мой муж и Даша — любовники.

— Почему это пришло вам в голову? Назакят вздохнула.

— Во-первых, Даша уже на седьмом месяце была, когда вышла за Арифа. Он и в роддом-то пришел только один раз — забрать ее с ребенком. Объяснял мне, что, видите ли, занят написанием картины. Передачи все это время носил ей каждый день Рауф, а меня заставлял готовить для нее. Он всегда считал меня за дуру, но я-то понимала, что к чему. Рауф любил ребенка Даши куда больше, чем так называемый родной отец. Он ходил к ним каждый день и помогал чем мог.

— То есть вы думаете, что Даша родила сына от Рауфа, а Ариф просто, так сказать, прикрыл грех?

— Это вполне похоже на Арифа. Только сделал он это для того, чтобы Рауф содержал его всю жизнь. Ради денег он мог пойти на все. Я больше чем уверена, что они могли договориться между собой. Ариф же и так часто жил за его счет, а тут, видимо, решил уж наверняка себя на всю жизнь обеспечить хотя бы пропитанием. Рауф ведь всегда помогал им мясом, молоком, фруктами. Арифу нетрудно было штамп в паспорте поставить зато потом жить безбедно.

«Да уж. Тем более что паспорт он вскоре благополучно потерял, — усмехнулась Лариса. — А жену его потом убили. Так что парень не прогадал».

А Назакят теперь будто прорвало. Она говорила и говорила, вспоминая все новые подробности.

— Рауф покупал им и одежду. Так что, женившись на Даше, Ариф неплохо устроился. Правда, ущерба семье я не видела. Деньги на Дашу с ребенком муж где-то в другом месте брал, может, еще и подрабатывал. Где — не знаю, не мое дело. Главное, что это не затрагивало семью.

— Вы сказали, у них был сын. Где он сейчас?

— Его взяла к себе мать Даши. А Ариф даже и не появлялся у них с тех пор.

— Его подозревали в этом убийстве?

— Да, конечно. У милиции же первый подозреваемый — муж, — быстро ответила Назакят. — Но у него было железное алиби. Как раз в тот вечер, когда убили Дашу, он отмечал день рождения своей любовницы в ночном клубе. Алиби подтвердили и другие люди, много людей. Они напились там, куролесили до пяти утра…

"Ну и жук, — снова подумала Лариса. — Просто Казанова какой-то! На одной женат, с другой спит, потом от жены избавился, нашел другой выгодный вариант. И как знать, не сам ли он от жены избавился? Мог ведь кого-то и подослать. К тому же наверняка знал, где она хранит деньги. Кстати, откуда деньги, не мешало бы выяснить! Да, а потом убивают Рауфа, который, по словам брата Назы, расследовал смерть Даши.

И бог его знает, до чего он там дорасследовался! Так что вполне мог помешать Арифу. Ведь он, завладев деньгами да еще познакомившись с Вероникой, уже не нуждался в его материальной поддержке".

— Наза, не могли бы вы мне дать адрес матери Даши? И еще, кстати, этой самой любовницы… Если знаете, конечно.

— Мать живет на улице Крупской, дом десять, квартира тринадцать. Это в двух кварталах отсюда. Фамилия их Беловы, мать Даши уборщицей работает в поликлинике. А где живет та женщина, любовница Арифа, я не знаю. Знаю только, что зовут ее Аня и работает она парикмахером. У нее свой маленький салон, который она держит вместе с братом. Он работает в мужском зале, а она в женском. Это в центре, на Советской площади, около памятника Ленину.

— Что ж, Наза, спасибо вам большое за откровенную информацию. Я буду продолжать расследовать смерть вашего мужа, меня заинтересовало это дело. К тому же я уверена, так или иначе оно связано с тем делом, которым я занималась изначально. Как только выясню все до конца, сообщу вам о результатах. Но возможно, мне еще придется вас побеспокоить.

— Пожалуйста, — пожала плечами Назакят. — Я почти всегда дома.

Попрощавшись и сказав напоследок слова утешения, Лариса отправилась по одному из полученных адресов.

В парикмахерскую к Анне Касьяновой, подруге Арифа, Котова успела к самому закрытию. Ставни уже были захлопнуты, но сквозь щели пробивался свет, а значит, в парикмахерской кто-то был.

Лариса постучалась в запертую дверь, откуда доносились легкие звуки незатейливой мелодии. После стука послышался усталый женский голос:

— Уже поздно, я не работаю.

— Извините, Анна Касьянова — это вы?

— Да, — отозвалась женщина.

— Мне нужно поговорить с вами по очень важному делу.

— Какому еще? — Дверь наконец отворилась, и на пороге возникла крашеная блондинка в коротком платье, открывающем ее стройные загорелые ноги.

— Может быть, вы разрешите мне войти? Я подожду. Вы закончите свою работу, и мы поговорим… — Лариса взглянула на последнюю клиентку, полную даму, сидевшую в кресле у окна.

— Да я уже закругляюсь, — сказала парикмахерша и предложила Ларисе посидеть пока в одном из свободных кресел. Вскоре Анна освободилась и обратилась к Котовой с хитрой улыбочкой:

— Я, кажется, догадываюсь, кто вы. Детектив. Я угадала?

— В вашем городке новости распространяются со скоростью света, — усмехнулась Лариса. — Я бы хотела поговорить с вами об Арифе Гусейнове.

— Но он давно не снимает у меня комнату, — пожала плечами Анна.

— Я слышала, что вас связывали несколько иные отношения, — осторожно заметила Лариса.

— Вы неплохо информированы, — с усмешкой покачала головой Касьянова. — Но поначалу он действительно просто попросился ко мне на квартиру. Сказал — что-то у него там расстроилось с родственниками. Правда, мы сошлись уже в первый месяц его проживания у меня, а потом жили уже как муж и жена. Правда, не афишировали этого. Но разве в Потакове можно что-то скрыть от людских глаз?

Анна говорила с нарочитой холодностью и отстраненностью, как говорят о тех, кто причинил обиду, и это не могло остаться не замеченным для Ларисы.

— А почему вы решили поговорить со мной? — спросила Касьянова. — Чем я могу помочь? Я его и не видела уже давно.

— Возможно, ваш приятель влип в нехорошую историю. Вас, наверное, волнует его судьба?

— Вот уж нет! — решительно заявила Анна, и голос ее зазвенел. — С чего это вы взяли? Если я за каждого квартиранта переживать буду, то скоро волос на голове не останется.

— Но вы же сами сказали, что он был для вас не просто квартирантом, — поправила ее Лариса.

— Неважно, что я сказала! — начала заводиться Анна. — Больше я ничего не скажу!