— Ты и так сделала больше, чем могла. Спасибо тебе. — Теперь я ее обняла, крепко прижалась. — Придумай что-нибудь, чтобы вырваться отсюда. Это же…

Я не договорила, побоялась обидеть. Она и сама понимала, что это полное дно. Лет через десять Аника станет затасканной неликвидной развалиной и переедет дальше к гребню мыса. А там намного хуже, чем здесь.

Я уже поставила ногу на лесенку к люку, но будто опомнилась:

— Здесь наверняка есть слежка. Нимаина увидит, что ты помогла мне. Что с тобой будет?

Аника на удивление равнодушно пожала плечами:

— Не важно. Зато какое наслаждение насрать ей на голову! Гребаной суке!

Я промолчала, потом рассеянно кивнула:

— Спасибо тебе…

Она кивнула в ответ:

— Прощай. Не теряй времени.

Я поднялась по лесенке, откинула крышку люка и вылезла на пологую крышу, тут же получив в лицо отменную порцию мелкой пыли, гоняемой ветром. Солнце нестерпимо торчало из-за мыса, заливая бурый город золотом. Я никогда не видела Эйден с такой высоты. Это было красиво… Но сейчас не время и не место.

Я надела очки от пыли и первым делом огляделась, высматривая фактуратов. Не заметила ни одного — они редко поднимались на такую высоту. Это придало оптимизма. Я понятия не имела, куда пойду, когда убегу подальше, но сейчас приоритетной целью было незамеченной покинуть квартал.

Дома стояли вплотную, иногда разделялись крохотными проссанными закоулками, которые можно было преодолеть прыжком. Я бодро миновала три слепленные крыши, а вот расстояние, которое снизу казалось ничтожным, здесь, на высоте, превращалось в опасную преграду. Я осторожно подошла к самому краю, глянула вниз. Пропасть казалась кромешно-черной, бездонной, и меня прошило волной паники. При одном взгляде вниз затошнило, и, будто поплыло перед глазами. Не помню, чтобы я настолько боялась высоты, но сейчас все казалось другим. Я никогда не лазала по крышам.

Хотелось подойти к другому краю и посмотреть, что происходит у входа в бордель. Нет ли стражи. Но я остановила себя. Сейчас самое главное — уйти как можно дальше. Но прыгнуть я никак не решалась. Солнце раскаляло крышу, било по глазам. Казалось, под накидкой я жарилась заживо. И ни капли воды… От высоты мутило все сильнее. Я с трудом сглотнула: от высоты ли? Сейчас предположение Аники казалось гораздо реальнее — меня буквально размазывало по крыше.

Я утерла лицо ладонями, решительно выдохнула — надо собраться, иначе все напрасно. Я снова огляделась, но в ужасе замерла, заметив у соседнего дома нестерпимый блик и знакомую красную полосу. Стража уже здесь — медлить некуда. Если фактурат заметит меня — все пропало. Сейчас он еще далеко. Пока далеко.

Перед глазами теперь плыли красно-белые пятна, во рту пересохло. Какая-то сила заставила меня обернуться, и я увидела вдалеке две маленькие фигуры. Они уже были здесь…

Я подскочила и кинулась в прыжок без раздумий, без сомнений. Почувствовала удар, но, тут же, перед глазами потемнело. Я успела лишь ощутить, что падаю в пропасть.

12

Разум сама была в ужасе от того, что поставила передо мной этих женщин. Я отчетливо видел, как ее лицо покрылось испариной, как подрагивали пальцы. Она нервно сглотнула и упала мне в ноги:

— Повелитель, я сделала все, что могла. Лучше эти женщины уже не станут при всех моих стараниях.

Я стиснул зубы:

— В этом нет твоей вины. Можешь подняться.

Она встала, попятилась, опустив голову. Боялась поднять глаза.

Зрелище было воистину жалким. Обе девки походили на дохлых рыб со стеклянными мутными глазами и отупелыми лицами. Безвольные, отсутствующие, вялые, заурядные. С Разумом они не выдерживали никакого сравнения. Не помогли ни достойные одежды, ни полагающиеся украшения. Их роль была ничтожной — обставить, как подобает, мой выход в порту, но они едва ли годились даже на это. Наречь кого-то из них Сердцем, Телом или Душой… Да это просто насмешка. Но придется…

Я посмотрел на Креса, стоящего чуть в отдалении. Он прятал ухмылку в кулак. Он прекрасно понимал, что такие Тени недостойны наследного принца, но между нами всегда существовало определенное соперничество. Как между братьями, ровесниками и мужчинами. Мы с детства в чем-то соревновались, еще на Асторе. И он всегда был по-мальчишески рад, если ему удавалось в чем-то меня превзойти. Разумеется, в мелочах — он сам, хоть и тоже был принцем, но не мог тягаться с наследником престола на равных в чем-то серьезном. А Тень — это статус. Первый — всегда мужчина. За ним следует жена, за ней — ее Тени. Если нет жены — Тени всегда вторые. Крес уже представлял эту незабываемую картину. И это заметят все, несмотря на то, что прямиком из порта эти женщины отправятся в Стены забвения.

Я сцепил зубы, кивнул Разуму:

— Убери их.

Та поклонилась и поспешно вывела женщин за дверь.

Крес шумно выдохнул, поднял брови и мелко закачал головой, выражая крайнюю степень недоумения:

— Все же стоило оставить тех сук в живых. Хотя бы ради выхода.

Я резко повернулся:

— С ума сошел? Здесь каждый знает, что произошло. У меня не было другого выхода. Они даже не подлежали суду, чтобы везти их на Фаускон. Так я опозорил бы себя гораздо больше.

Крес посерьезнел, с пониманием кивнул. Его широкий лоб собрался привычной гармошкой — сейчас изречет какую-нибудь дрянь. Этот жест с детства.

— Я бы с радостью отдал тебе ради такого дела любую из моих Теней. — Он сосредоточенно поджал губы, изображая вселенскую скорбь, но тут же не удержался и заржал, тряхнув волосами. — Жаль это невозможно! Прости, брат…

Хотелось врезать ему по роже, но я сдержался. Крес всегда был, есть и будет ниже меня. Это ничто не изменит. Порой я прощал ему подобные попытки. Кто знает, каким был бы я, занимая его место. У меня не было родного брата, и потому Крес был вечно вторым. Формально — третьим наследником на престол. После собственного отца. Но как только у меня родится сын — шансы дяди и кузена заметно уменьшатся. Но я никогда не знал, каково это — быть вторым. Или третьим…

Звуковой сигнал возвестил о визитере, и я увидел на пороге Селаса — начальника моей охраны. Кряжистый и крепкий. Его грубое лицо шириной превосходило высоту, и мне все время казалось, что на него когда-то сбросили огромный камень. Селас поклонился:

— Мой принц, добрые вести из коллегии.

Я даже вздрогнул. Внутри похолодело и замерло:

— Говори.

— Женщина доставлена, ваше высочество.

Я порывисто подошел к нему и