Я улучила паузу и сказала, глядя ему прямо в сощуренные от злости глаза:

– Это не я взяла твои разработки.

Сейдж осёкся. Потом зло и презрительно оскалился.

– Да? А вот это, – он грубо схватил меня за руку, поднёс к моему лицу, указывая на амулеты, – тоже не ты взяла, да? Кто же это позаботился о тебе?

– Амулеты… лежали в кабинете. Дверь была открыта, – под его сверлящим, полыхающим ненавистью взглядом я отвела глаза. – Я виновата в том, что взяла их… и что ушла… не предупредив.

Отбросив мою руку, Сейдж прорычал с раздражением:

– Молчать!

Отошёл, гулко, сильно печатая шаг. Алайна, то ли почувствовав мой страх и волнение, то ли испугавшись громких звуков, выплюнула сосок и снова закряхтела, готовясь разразиться плачем. Я поспешно начала её укачивать, потом поняла, что Сейдж больше не кричит и не стучит каблуками по полу, в комнате вообще слишком тихо, и подняла глаза.

Сейдж по-прежнему был тут, стоял в нескольких шагах и молча смотрел на нас. Смотрел пристально, жадно, упрямо и зло. Так, словно боролся с чувствами, будто не знал, какое решение принять.

Я затрепетала, снова почувствовав в его облике угрозу. Желания раздирали надвое. Одно было – убежать от него как можно дальше, унести Алайну, спрятать, пока не буду убеждена, что всё хорошо. А другое – другое толкало подойти к нему, разгладить незнакомую, появившуюся за этот год нахмуренную складку на лбу, протянуть Алайну и тихо сказать: «Это твоя дочь. Твоя кровь и плоть, дочь, которую я выносила и родила – и она от тебя, ни от кого другого».

Но нет, я не могла этого сделать. Не сейчас. Только когда буду уверена, что он не причинит ей вреда.

Не проронив ни слова, одарив нас последним хмурым взглядом, Сейдж расплёл сложенные на груди руки и вышел из комнаты.

Я взглянула на малышку. Та притихла и только пялила на меня серьёзные голубые глазки, как будто сознавала, что происходит. Как будто понимала, что этот мужчина, что только что был здесь, её отец.

Я быстро поцеловала её в темечко, положила на кровать, приткнула одеялом, чтобы не свалилась, если вздумает переворачиваться. И поспешила за Сейджем.

Он уже коснулся входной двери, но, услышав шаги, повернулся.

Я застыла под его холодным взглядом. Зачем я вообще пошла за ним? Что собиралась сказать? Не знаю. Я просто не хотела, чтобы он уходил. Хотела, чтобы снова меня коснулся. Пусть даже с той грубой ревнивой силой, что в прошлый раз, во дворце. Хотела прильнуть к нему, схватиться за одежду, вдохнуть полной грудью его запах, закрыть глаза, чувствуя, как сильно бьётся сердце.

А вместо этого стояла истуканом, не представляя даже, что спросить. «Ты ещё придёшь к нам?». Глупо. Лучше, чтобы он никогда не показывался. «Что за решение ты принял?». Ещё глупее, если не сказал сразу, то ни за что не ответит.

Сейдж тоже смотрел на меня молча. Я не понимала, о чём он думает. Его лицо было совершенно непроницаемо. Но мне казалось, у него бурлит внутри от злости и недоверия, от тяги ко мне и осознания, что эта тяга делает его слабее. А ведь Сейдж из тех людей, что могут свернуть женщине шею, если поймут, что она делает его слабее. Тем более, что он уверен, что я лгу ему, что была с ним ради его разработок.

В светлых глазах Сейджа мелькнула тень, и одновременно с этим я сделала шаг вперёд. И похолодела, услышав донёсшиеся снаружи голоса.

Бабушка!

Я запаниковала: сейчас бабушка с Есеной войдут и обнаружат Сейджа. И даже ладно то, что они испугаются, увидев в доме незнакомого мужчину – что если он решит, что должен убить их, чтобы не раскрыть себя?

Я шагнула к нему, схватила за рукав, потянула: может, успею выпустить через заднюю дверь? Но Сейдж только недобро посмотрел на меня сверху внизу и остался стоять на месте. Вперил взгляд в дверь, словно собирался ударить того, кто войдёт первым.

Я юркнула перед ним, сама сознавая, как глупо поступаю, пытаясь загородить его – ну как я его загорожу, взрослого крупного мужчину?

И дверь распахнулась.

Бабушка, в этот самый момент с улыбкой повествовавшая о чём-то Есене, перевела взгляд на меня, на Сейджа, стоящего за моей спиной – и посерьёзнела. Слава богам, не стала хвататься за сердце и поднимать крик, но я видела, что она ошарашена. И тем не менее бабушка сохранила невозмутимость.

– Прекрасный день, благородный нейд, – сказала она, проходя в дом и снимая шляпку, которая тут же подхватила явно испуганная и притихшая Есена. – Мы не представлены, я не ошибаюсь?

Сейдж коротко кивнул, но ничего не ответил. Он, кажется, расслабился, поняв, что это всего лишь вернулась хозяйка дома.

– Прошу прощения за вторжение, – глухо сказал он, довольно вежливо поклонился и вышел в раскрытую дверь.

Я осторожно закрыла за ним, помедлила немного, а потом нехотя обернулась. Острый взгляд бабушки пронзил меня насквозь.

– Это её отец? – спросила она с загадочным выражением лица.

Я оцепенела от изумления. Меня поразил даже не столько этот точный вопрос, сколько то, что бабушка впервые не сделала вид, что Алайна – дочь якобы безвременно усопшего моего мужа.

Я осторожно кивнула. Есена к тому времени деликатно улизнула на кухню, и я слышала, как она гремит кастрюлями, начиная готовить ужин.

– Он не из рода Айсенвертов? – спросила бабушка, стаскивая с рук перчатки. Совершенно невозмутимо, так, будто поддерживала светский разговор об общих знакомых.

– Айсенверты? – повторила я, чтобы выиграть время. – Кто это?

Эта фамилия звучала очень созвучно с «дин Ланнверт». Может, только совпадение, но бабушку определённо нужно было выслушать.

– Пойдём в гостиную.

Я заглянула к Алайне, убедилась, что она спит и никуда не сползла, и поспешила за бабушкой. Какое-то странное предчувствие холодило кровь. Я никогда не слышала настоящую фамилию Сейджа – что если бабушка угадала верно, и сейчас мне откроется кусочек его прошлого?

Бабушка устроилась в кресле, позвонила Есене, и через пятнадцать минут на столике уже вздымался пар от фарфоровых чашек с чаем. Пока Есена не удалилась, бабушка молчала, словно нарочно тянула время, но я знала, что она просто не хочет говорить при служанке. И точно, едва за той закрылась дверь, как бабушка бросила на меня острый взгляд.

– Был такой род, Айсенверты. Артейдж, так, кажется, его звали, с твоим отцом сильно не ладил, тот у него отбил жену. Это было ещё до того, как он познакомился с твоей матерью, до твоего рождения, им обоим было не больше двадцати пяти-шести. Но твой отец в молодости был страшный гуляка. Поиграл с ней, да и бросил. А она, глупышка, повесилась. Или проклятие какое на себя навела, я плохо помню, это ведь было больше двадцати лет тому назад. Но после того Артейдж как с ума сошёл, кинулся мстить твоему отцу, да так глупо, что сам погиб. Сынишка у них был, по возрасту как раз примерно сходится. И внешне он на неё похож очень, на жену Артейджа. Я бы не удивилась, узнав, что он её сын.