детей, воспитывался без отца. Пхурбу Ридар Бхоте работал на альпинистов и перебрался в Катманду, когда его сыну исполнилось шесть. Пхурбу навещал свою семью раз в два или три года. Иногда Пасангу снилось, что отца похоронила лавина, но лама Хунгунга успокаивал мальчика. С помощью ясновидения лама рассказывал Пасангу, где находится отец, на Эвересте или на К2, и передавал сообщения, отправленные Пхурбу во время молитв. Лама сказал Пасангу, что его отец хочет, чтобы он учил математику. Пасанг читал все книги, которые мог найти, и старался регулярно посещать школу, но семья жила впроголодь. Юноша засевал поля просом и ячменем, сажал картофель, а также собирал хворост и убирал дома более состоятельных односельчан в обмен на рис или несколько монет.

Когда Пасангу исполнилось пятнадцать, пришла весточка от отца с предложением переехать в Катманду. После десяти лет экономии и тяжелой работы Пхурбу скопил около тысячи долларов – сумму достаточную, чтобы отправить сына сначала в частную среднюю школу, а потом в университет. «Я хотел, чтобы он держался как можно дальше от гор, – говорил Пхурбу. – Кто станет заниматься альпинизмом, имея выбор? Гибель в горах – вопрос времени. Я не хотел, чтобы мой первенец умер раньше меня. Ему надо было получить образование. Я ходил в горы, чтобы ему не пришлось заниматься этим».

Перед отъездом в Катманду Пасанг поменял фамилию с Бхоте на Лама, чтобы происхождение не мешало карьере. Пасанг – бхотия, тибетская народность, культурно несколько отличающаяся от шерпов. Хотя у этих двух групп сходные верования и ритуалы, бхотия чаще сталкиваются с дискриминацией. Словно иммигрант, берущий псевдоним Рокфеллер, Пасанг выбрал фамилию Лама (самая высокая каста у шерпов), чтобы в городе на него не смотрели свысока[20].

С новым именем Пасанг Лама отправился в Катманду в поисках новой жизни. Все десять дней похода до ближайшей дороги он планировал свое будущее. Во-первых, он получит диплом, это даст возможность получить достойную работу. Затем он разбогатеет и сможет отправить братьев и сестер в частную школу в городе. Еще он купит солнечные батареи для своей матери. Может, даже построит ей новый дом. Когда Пасанг добрался до шоссе и возле него остановилась огромная грохочущая железная коробка, он убедил себя, что возможно все. Подросток еще никогда не видел автобуса, но уверенно вошел в него. Прежняя жизнь осталась позади.

В течение нескольких дней, пока автобус трясся по разбитой дороге, Пасанг наблюдал, как меняется мир за окном. Грязный воздух и шум долины Катманду потрясли его. Как миллион человек могут ютиться в такой невыносимой тесноте? А автобус все ехал, и юноша начал тосковать по широкому небу Хунгунга. И вот конечная остановка в Баладжу, густонаселенном районе к северо-западу от центра столицы. Пасанг поселился со своим отцом и шестью другими родственниками в однокомнатной съемной квартире. Ночью все спали на одном матрасе, а днем ставили его к стенке, чтобы освободить место. Туалетом служила яма во внутреннем дворе.

Пасанг пошел учиться в среднюю школу Британской гуркхской академии, где велось преподавание с упором на коммерческую деятельность. Одноклассники смеялись над ним. «Они показывали на меня пальцем и кричали: «Бхотия, бхотия!» – вспоминал Пасанг. – Они называли меня неотесанным деревенщиной». Подросток пытался не отставать в учебе, но ему трудно было усваивать информацию на непали, чужом для него языке. Он провалил экзамены в первый год, что стоило его семье немалых денег. Обескураженный Пасанг на один сезон вернулся в Хунгунг, чтобы собрать урожай картофеля. В сентябре 2000 года он вновь отправился в Катманду учиться. На этот раз дела с учебой пошли гораздо лучше, но массовое убийство членов королевской семьи в июне сорвало проведение экзаменов. В Катманду ввели комендантский час.

В Хунгунге было гораздо хуже. Подразделения королевской армии вошли в деревню во время праздника и публично казнили трех ровесников Пасанга, подозреваемых в терроризме. В районе начались бои. Мать и другие родственники Пасанга бежали.

«Оставаться там было небезопасно, особенно одной с детьми», – рассказывала мать Пасанга – Пхурбу Чеджик Бхотени. Но билеты на автобус стоили слишком дорого. Неся на себе двух малышей и пожитки, Пхурбу прошла с поврежденной ногой весь путь до Катманду, на что ушло больше месяца. Они добрались до города, измученные и страдая от недоедания, весной 2002 года.

Жить всем в однокомнатной квартире не представлялось возможным, так что Пасанг, его мать, отец, две младшие сестры, младший брат и еще несколько отчаявшихся родственников переехали в отдельную комнату, которая стоила больше, чем они могли себе позволить. Еда, аренда и квартплата стали приоритетней образования, и Пасангу пришлось искать работу.

Конкуренция была жестокой. Беженцев было много, они брались за любую работу. Зарплата снижалась, безработица росла. Через три месяца Пасангу удалось кое-что найти, но платили мало. Ему предложили три доллара в день за работу носильщика – нужно было нести грузы к священным озерам Госайнкунд к северу от города.

Но Пасанг был благодарен и за это. Он перетащил поклажу через предгорья Гималаев. Имея в послужном списке один такой поход, Пасанг теперь мог легче находить аналогичную работу. Как-то с ним подружился американский турист, предложивший оплатить обучение, так что в несезон Пасанг стал ходить на занятия. Но он больше не хотел изучать коммерцию. Школьник не мог обеспечить семью, а носильщик мог.

Работа тем не менее ему не нравилась. Пасанг плохо понимал общий для носильщиков язык непали и не знал всех тонкостей профессии. Одно недоразумение чуть не стоило ему работы. В 2004 году Пасанг нес рюкзак, набитый консервированными фруктами, энергетическими батончиками, супами-концентратами и керосином, в базовый лагерь Аннапурны – восьмитысячника, название которого переводится как «богиня урожая». Пасанг не взял еды для себя, рассчитывая, что кормить его будут наниматели. Но в этот раз условия были другими. И Пасангу пришлось выпрашивать остатки у повара экспедиции, собирать объедки с тарелок клиентов перед тем, как их помыть, и обменивать одежду на еду. Некоторое время юноша кое-как сводил концы с концами, но когда сроки экспедиции продлились, стало худо. Коллеги по цеху более не могли делиться с ним едой. Жалея его, повар приготовил рагу из съедобных кореньев, собранных в окрестностях лагеря, и дал большой пакет концентрата напитка из лимона и лайма. Этого хватило на три дня. Когда напиток закончился, Пасанг начал шататься от голода.

Перетаскивая очередной груз весом в тридцать шесть килограммов, он мог думать только о еде. Вскоре мышцы его стали дрожать, он с трудом переставлял ноги. «Я понял, что потеряю сознание, если не найду что-нибудь съестное», – вспоминал Пасанг. Он не собирался просить о помощи западных альпинистов. «Это просто нельзя