Большую часть второй половины дня Никандрос занимался переводом основной части своего бизнеса в Дрэкон, потому что все остальное он уже успел продать.

Ближе к полуночи он скрежетал зубами, глядя на горы документов, которые ему пришлось просмотреть, чтобы найти права на несколько гектаров земли в горах, которые принадлежали королевской семье.

Завтра он встретится с землемером и архитектором, чтобы осмотреть два разных участка земли, где он намеревался построить пятизвездочный горнолыжный курорт и роскошный клуб для любителей экстрима. Андреасу придется внести изменения в их банковские и налоговые законы, чтобы в Дрэкон рекой потекли деньги.

Никандрос вернулся к себе в апартаменты только в два часа ночи и нашел Мию спящей на диванчике в гостиной.

Может, она уснула, пока ждала его? Или решила, что они будут спать отдельно?..

Он застыл на месте, не сводя с нее глаз.

Тонкое покрывало, которым накрылась Мия, обернулось вокруг нее, обнажив ее длинные золотисто-медовые ноги. Этими самыми ногами она обвивала его бедра, крепко прижимаясь к нему, когда он проникал в ее жаркое лоно.

Никандроса тут же охватило желание, когда его взгляд проследовал от треугольника между ее бедер, где он мог видеть розовое нижнее белье – кажется, еще ни одна женщина не причиняла ему таких сильных страданий, – вверх к ее груди, которая словно была создана для того, чтобы умещаться в его ладонях.

Что-то екнуло у него в груди, когда его взгляд остановился на лице Мии.

В облаке волнистых волос, рассыпавшихся по подушке, и в старой поношенной футболке с названием ее прежней футбольной команды, она выглядела до невозможного юной и невинной.

Хотя Никандрос никогда не ассоциировал Мию с молодостью и невинностью.

Из-за ее успеха в карьере, брака с Брайаном, вызвавшего много толков, и ее неизменной сдержанности он успел забыть, что она была совсем молоденькой.

Женщины ее возраста среди знакомых и подружек Никандроса до сих пор экспериментировали с выбором жизненного пути. Они отрывались на вечеринках, пробовали все, что предлагала им жизнь, и меняли любовников с такой же легкостью, как Никандрос менял любовниц. Но сколько он знал Мию, она всегда была предана своему делу и постоянно держалась с холодной отстраненностью.

Никандрос понял, что она становилась настоящей только на футбольном поле. Или когда ругалась с ним. Брайан сотни раз повторял, что Мия бесчувственна, но оказалось, что у нее не возникло проблем, чтобы спровоцировать Никандроса или самой потерять самообладание рядом с ним.

С ним она становилась другой. В ее глазах вспыхивала страсть, а ее губы начинали дрожать от злости, когда он подначивал ее, что доставляло ему немалое удовольствие.

Когда она спала, черты ее лица смягчались, и оно становилось по-своему красивым. Длинные ресницы бросали тени на ее высокие скулы. Никандрос замер, увидев припухлые веки Мии.

Бог мой, неужели она плакала?

Он вспомнил ее слова о том, что он сделает ее дважды вдовой до того, как ей исполнится двадцать шесть лет.

Веки Мии то и дело подрагивали, словно крылья бабочки, а ее сон был таким же беспокойным, как кровь в его венах.

Она пошевелилась и, отбросив дрожащей рукой покрывало, тихо застонала. Когда Мия провела рукой по своему бедру, Никандрос не сдержался. Он поднял ее на руки, и она тут же обхватила его за шею и прижалась к его груди. Окутанный ее теплом и нежностью, Никандрос тяжело сглотнул от охватившей его страсти.

Стиснув зубы, он отнес ее в свою спальню и мягко опустил на кровать.

Мия тут же открыла глаза. Никандрос присел рядом. В ее взгляде промелькнул страх и еще какое-то непонятное чувство. И снова с ее губ слетел стон, на этот раз в нем слышалась боль.

Никандрос не сомневался, что она оттолкнет его, но вместе с тем его одолевало страшное нетерпение, которого он не испытывал ни в одном из своих приключений.

Мия сладко потянулась, и в случае с другой женщиной такое движение тела послужило бы откровенным приглашением.

– Ты вернулся, – прошептала она, но ее взгляд по-прежнему оставался сонным.

Мия все еще спала.

Дрожащими пальчиками она провела по лицу Никандроса, сначала коснувшись его виска, потом носа и на короткое мгновение задержалась на его губах. Никандрос сходил с ума от желания, а его голова кружилась от мягкого тепла ее тела. Он едва сдерживался, чтобы не зарыться лицом в соблазнительном изгибе ее шеи.

Никандрос закрыл глаза. Мия словно услышала крик его тела и снова коснулась его губ. Опять и опять она проводила по ним пальчиками, отчего его страсть разгоралась все сильнее и сильнее.

Когда Мия потянула его за предплечья, он послушно прилег рядом, словно раб, повинуясь зову ее тела. Она устроилась возле Никандроса, прижавшись ягодицами к его чреслам, что было настоящей пыткой для него. Потом она положила его руку на себя и прильнула к нему.

– Никандрос, только не умирай. Бог мой, пожалуйста, не надо. – Она снова задрожала и тихо воскликнула, словно ее раздирала какая-то боль: – Я не вынесу этого!

Никандрос застыл, не в силах пошевелиться.

– Мия? – Он мягко убрал прядь волос с ее лба. – Радость моя, тебе снится кошмар.

– Там снова была авария, – неразборчиво прошептала она. – Ты лежал под обломками машины. Твое тело, – судорожно выдохнула Мия, – было неестественно изогнуто. И ты не улыбался. И не отвечал мне, сколько бы я ни звала тебя.

Она заметалась так неистово, что Нику пришлось удерживать ее на месте.

– Тихо… девочка моя, я здесь. Мия, со мной все в порядке, – прошептал он, прижавшись к ее виску.

– Правда? – Словно отвечая на свой собственный вопрос, она поднесла его ладонь к своим губам и поцеловала. Никандрос ощутил слезы на ее глазах, что причинило ему большую боль, чем ее обвинения за обедом.

Может, она ударила его потому, что переживала, что он погибнет так же, как Брайан? В тот раз она переживала потерю мужа в полном одиночестве. Ник тоже горевал, и его возмущало то, что Мия получила желаемое – она стала свободна.

Бог мой, он даже не понимал, какую сильную обиду затаил на нее.

Мысли путались у него в голове. Никандрос так легко поверил, что брак с Брайаном не оставил ран на ее сердце. Он решил, что Мия просто отвернулась от мужа, и вина за их распавшийся брак была целиком на ней одной.

Но все, что он знал об их семейной жизни, рассказывал ему Брайан. А потом всплыли наружу его измены.

В то время как его собственное тело от напряжения превратилось в скалу, ее тело смягчилось, а дыхание снова стало ровным и глубоким.

Ник понятия не имел, как долго пролежал рядом с ней на краешке кровати, прижимая ее к себе и вдыхая ее аромат.

Только сейчас он увидел, что скрывалось за его оскорбительными обвинениями в адрес Мии. Он просто не хотел, чтобы между ними стояла призрачная тень Брайана. Не хотел знать, что произошло между другом и его женой и на ком лежала вина. Никандрос не мог думать о тех вещах, которые рассказал ему Брайан о своих отношениях с Мией и о ней самой.