Маленькая аскетичная спальня почти не пригодилась — обследование продлилось до поздней ночи, если, конечно, к этому месту можно было применить слова «день» и «ночь».

Процедуры проходили в просторном помещении, где блоки для пациентов отделялись от сегмента для персонажа прозрачным стеклом. Через два слоя этого стекла Иса видела Айрен в одном из соседних блоков и почти всё время с любопытством наблюдала за ней. За её движениями, реакциями, пластикой — перед ней была легенда, и Иса очень жалела, что не успела пообщаться с ней без свидетелей, наедине.

Впрочем, ближе к утру такая возможность представилась. После очередной серии тестов девушка-медик занервничала и принялась бросать взволнованные взгляды то на один блок, то на другой. Нажала кнопку вызова, и через пару минут к ней присоединились ещё двое специалистов мужчин. Все трое принялись что-то оживлённо обсуждать. Они то и дело поворачивались к блоку Исы спиной, но в те моменты, когда их взгляды были обращены на неё, она кое-что сумела прочитать по губам:

— Каната-таихи, — повторялось несколько раз. И ещё: — Ничего не могу понять.

«Вот чёрт», — подумала Иса, сообразив, что обследование определило её болезнь. На мгновение её даже посетила надежда, что за тысячу лет в Ордене научились её лечить. Она тут же отогнала от себя эту мысль — слишком большой соблазн.

Потом все трое как будто поняли, что их подслушивают и поспешно вышли за дверь.

Повернув голову, Иса поймала на себе пристальный взгляд той, другой.

Айрен встала и медленно, плавно подошла к стеклу. Положила на него ладонь. За время, прошедшее с момента пробуждения, она заметно окрепла. Сознание её прояснилось, но по коротким вопросам, изредка перемежавшим постоянное молчание Иса никак не могла понять, что творится у неё в голове.

Айрен положила ладонь на стекло. Её многозначительный взгляд предлагал другой пациентке сделать то же самое, и Иса, поколебавшись, повторила её жест.

«Чего они хотят?» — прозвучало у Исы в голове.

Иса понимала, что отвечать надо предельно осторожно, но в кабинет в любой момент могли войти.

«Я не знаю», — так же мысленно произнесла она. «Но я узнала кое-что о том, о ком упоминала ты. Мне нужно с тобой поговорить».

Айрен кивнула. Дверь открылась, и она плавно, без спешки, но мгновенно, отошла от стекла.

Иса только облокотилась на него второй рукой и с деланым раздражением постучала по стеклу рукой.

— Долго ещё? — спросила она особо не рассчитывая, что её кто-то услышит. Стекло было абсолютно глухим.

Под утро обеих отпустили спать, а когда Иса проснулась, в дверь уже стучали. Каллена среди конвоиров не было, а каменные выражения и короткие стрижки делали лица адептов, которые её ждали, абсолютно одинаковыми на вид.

Иса не стала тратить много времени на одевание, её давно уже не удивляла необходимость спросонья бросаться в омут с головой.

— И вам доброго утра, — пожелала она и последовала за ними по коридору.

Зал советов заставил её безрадостно усмехнуться, едва только она шагнула внутрь.

Пятеро эцин, удостоившихся права называться судьями, стояли вдоль стен. Сами стены светились, так что спустя пару минут у Исы уже начали болеть глаза. О том, чтобы разглядеть лица собеседников, и речи быть не могло.

Много раз Инэрис сама стояла вот так, ожидая, когда вызванный на обсуждение соискатель или подсудимый выйдут в центр. Вся система сознательно продумывалась так, чтобы заставить его ощутить максимальный дискомфорт. Бесполезно было даже закрывать глаза — яркий свет легко пробивался сквозь веки.

Решив не затягивать процедуру, Иса вышла вперёд и сложила руки в церемониальном жесте покорности.

— Совет тере вызвал сюда меня, грано Инэрис, — Иса подчеркнула титул, которым не пользовалась тысячу лет. Которым теперь уже не имел права пользоваться никто, кроме неё. — Вызвал, желая что-то со мной обсудить. Я смиренно жду и готова ответить на любые ваши вопросы, ученики.

К сожалению, иронии не разделил никто. Исе на секунду стало неловко от той ледяной тишины, которая послужила ей ответом, но неловкость тут же сменилась горечью. Она представила, что откликнулась бы на просьбу Калена и вернулась назад… Иса не была уверена, что смогла бы снова существовать среди этих холодных стен и безупречно серьёзных лиц.

А потом один из судий заговорил.

— Инерис Магдаро, — произнёс он. — Ты обвиняешься во множественном нарушении устава ордена. В неповиновении прямому приказу. В попытке нарушить линию времени, определённую Книгой Звёзд. В множественных дерзких и необдуманных попытках сломать курс ордена, проложенный на века вперёд. Ты обвиняешься в нарушении обетов, в том числе обета безбрачия, в сговоре с проклятыми. Обвиняешься в предательстве и непригодности к исполнению возложенных на тебя обязательств. Мы все собрались здесь сегодня, чтобы вынести тебе приговор.

Инерис тихонько вздохнула.

— Понеслось…

Иса молча слушала список обвинений. Каждое слово отдавалось горечью в груди. И прежде, чем допрос перешёл в новую фазу, она не выдержала и перебила говорившего:

— Могу я попросить по крайней мере расшифровать, что, ко всем Стихиям, вы имеете в виду?

Она знала, что такое право у неё всё-таки есть.

— Можно вкратце, — добавила она. — Я вас не видела тысячу лет. Так что к чёртовой бабушке значит «я нарушила приказ»?

— Речь о приказе выйти из боя, — подал голос другой участник суда, чуть выступая вперёд. Однако от этого Исе не стало лучше видно его лицо. — Приказе не принимать участия в войне императрицы и флота Нижнего мира.

Новость на целое мгновение выбила Ису из колеи. Она не знала, что удивляет её больше — то, что ей предъявляют обвинения тысячелетней давности, или то, что всё это время адепты Ордена знали, кто был их врагом. Знали и попросту не считали это своей войной.

— Приказ ставил под удар всё человечество, — наконец хрипло отозвалась она. — Если бы Безымянный победил, вся цивилизации Кариты погибла бы.

«И она погибла», — тут же оукнулась эхом непрошенная мысль.

— Если бы всё пошло по плану, уже пять сотен лет назад цивилизация собралась бы под более надёжной рукой. Под властью совета тере.

Иса невольно попыталась рассмотреть в свете лицо того, кто это сказал — но, конечно, не смогла.

— Вы всё это планировали с самого начала, — слова сорвались с её губ, и она тут же пожалела, что произнесла их вслух. — Вы хотели, чтобы империя погибла, — Иса ощутила в сердце болезненный укол. — Вот только я тут не при чём. Моя единственная вина состоит в том, что я не явилась на совет грано,