— Наверняка, — сказала я и засунула мячик в карман. — Спасибо.

Я догнала Фанни и Сабину, и мы ушли.

Выйдя во двор, я достала мячик из кармана и бросила его Сабине. Она кинула мячик Фанни, Фанни опять мне. Мы играли, пока шли по двору и потом дальше, по улице.

Возле дома, где делали ремонт, стоял мусорный контейнер со всяким хламом. Я высоко подкинула мяч и забросила его туда, в кучу мусора.

В прихожей у Фанни стоял факс, в него была засунута записка от ее мамы. Она написала: «К ужину не вернемся. Возьми деньги в обычном месте». Фанни зашла в гостиную и вынула из вазы сто двадцать пять крон.

— Почему вы там держите деньги? — спросила я.

— Чтобы домработница не нашла, — ответила Фанни.

Мы пошли в «Макдоналдс», накупили еды и принесли все это к Фанни. После еды я поиграла в приставку. Сабина в это время, сидя у зеркала, подводила глаза новым карандашом, который мама Фанни купила в такс-фри.

У меня оставалась еще одна жизнь, когда вдруг появился монстр и слопал меня.

— Блин! Убили! — закричала я.

— Теперь я, — сказала Фанни.

Я уступила ей место, а сама стала разглядывать комнату. Какой огромный аквариум! А в нем кругами плавают черные, красные и зеленоватые рыбки.

— Можно померить твои новые джинсы? — спросила Сабина.

— Конечно, они в верхнем ящике.

Сабина открыла шкаф и вынула оттуда новые черные джинсы. Сняв свои, она натянула Фаннины и стала крутиться перед зеркалом, разглядывая себя. Джинсы были ей немного велики.

— Если хочешь, можешь поносить, — предложила Фанни.

— Они мне широковаты, — ответила Сабина.

— Возьми их насовсем и ушей, — сказала Фанни. — Родители мне из Лондона другие привезут.

— Спасибо, — сказала Сабина.

Она опять стала надевать свои джинсы, и в комнате на некоторое время воцарилась тишина. Я воспользовалась паузой, потренировалась несколько раз про себя, а потом сказала вслух:

— Я летом с парнем встречалась. В деревне, в Даларне.

Сабина заинтересованно переспросила:

— С парнем? А как его зовут? Он симпатичный?

— Его зовут Мартин, — сказала я.

Я придумала имя заранее. Я знала, какого цвета у него волосы, глаза и даже Когда у него день рождения.

— Красивое имя, — сказала Сабина. — У тебя есть его фотка?

Я села к зеркалу, чтобы не смотреть ей в глаза. Она подошла сзади и стала перебирать мои волосы.

— Была, я ее потеряла.

— Жалко, — сказала Фанни.

Я видела в зеркале ее лицо и понимала, что она мне не верит. Может быть, я переборщила с враньем?

— Тебе нужно проколоть уши, — сказала Фанни. — Правда, Сабина?

— Да, — ответила Сабина.

У Сабины три дырки в одном ухе и две в другом и маленькие серебряные сережки колечками. У Фанни тоже уши проколоты.

— Давай мы проколем тебе уши? — предложила Фанни.

Я не трусиха, но очень не люблю кровь, уколы и все такое. И маме я обещала не прокалывать уши до пятнадцати лет, а то можно заработать аллергию на никель.

— Даже не знаю, — сказала я. — Уже без десяти двенадцать. Нам скоро идти.

— Мы быстро, — настаивала Фанни. — Давай! Я гарантирую — будет просто супер!

Я увидела в зеркале свои глаза. Глаза маленькой испуганной мышки, которая хочет убежать, но не может: змея гипнотизирует ее.

Фанни принесла толстую иголку, зажигалку и лед из морозилки. Она подержала иглу над огнем, а Сабина сзади прижала к мочке моего уха кусочек льда.

— Это не больно, — успокаивающе произнесла она.

Она ведь прекрасно знала, что я боюсь уколов!

В зеркало я увидела, как рука Фанни с иглой приближается к моему уху. Я быстро закрыла ухо рукой.

— Нет! — закричала я.

— Перестань, — сказала Фанни. — Давай быстрее, пока лед не растаял.

Она схватила мою руку и попыталась ее отвести.

— Не хочу! — заорала я. — Отпусти!

Они отпустили меня. Я вскочила и выбежала из комнаты. В прихожей, надевая ботинки, я слышала, как они надо мной смеются.

Я не могла возвращаться в школу. И домой пойти не могла. Начался дождь, я зашла в торговый центр «Ринген» и стала ходить по магазинам. Зашла, вышла, зашла, вышла. Обувь, часы, диски.

В «Н&М» я остановилась в отделе нижнего белья. Сердце заколотилось сильнее, когда я увидела выставленные на вешалках вещи. Атласные ткани, пышные кружева. Черные, белые, дымчато-розовые и серебристо-серые. Я осторожно потрогала тонкие шелковые трусики вишневого цвета и попыталась представить, что чувствует женщина, надевая такие трусики.

Чей-то взгляд заставил меня оторваться от разглядывания белья. Это была продавщица. Улыбнувшись мне, она исчезла в служебном помещении.

На отдельной стойке висели бюстгальтеры по сниженным ценам. Над ними была табличка: «Нестандартные размеры». Я покрутила стойку, и один черный кружевной бюстгальтер упал на пол. Я подняла его. Никакой защиты на нем не было. Не знаю зачем, но я засунула бюстгальтер в карман. Потом прошла мимо кассира, и никто меня не остановил.

Было уже начало второго, и я решила пойти домой. Скажу, что нас отпустили с урока труда.

Возле киоска Измета была привязана Куки и стояла коляска Калле. Куки увидела меня издалека. Она заскулила и запрыгала на поводке.

Поглаживая Куки, я смотрела в окно магазина — осторожно, чтобы они меня не заметили. Мама стояла у прилавка с Калле на руках. Измет протянул ей бело-красную пачку сигарет. Мама посмотрела на него удивленно и что-то сказала, Измет убрал пачку и достал вместо нее желтую.

В прошлый раз я покупала сигареты на свои карманные деньги и взяла «Marlboro».

— Мама теперь курит другие, — соврала я Измету.

Конечно, это было глупо. В первый же раз, когда мама сама пришла покупать сигареты, ложь вскрылась. Но ничего другого мне в голову тогда не пришло, а так хотелось вытащить из кармана красно-белую пачку и угостить ребят!

Я спряталась в чужом подъезде и переждала, пока мама с коляской и Куки пройдут мимо. Увидев, что они скрылись за углом, я тоже пошла домой, только другой дорогой.

Когда я вошла, мама разговаривала в прихожей по телефону. Я надеялась, что это Феликс — тогда она забудет про сигареты. Но это был не Феликс.