– Джеймс, она чудесная женщина. Где ты ее нашел?

Он криво усмехнулся:

– Я получил ее в наследство вместе с домом. Мой дядя-холостяк выразил свою волю в письме. Вот что он написал: «Доверяю тебе, Джеймс, заботиться о нашей старой доброй миссис Стоун. Пусть она работает хоть до последнего вздоха, если ей этого хочется». Характер у нее твердый, как скала. Фамилия, что называется, говорящая. Хотя иногда у меня возникает такое ощущение, что она не скала, а камешек у меня в ботинке. Ничего страшного, конечно, но трудно не обращать на это внимания.

Он протянул мне бокал с бренди, я сделала глоток и почувствовала, как тепло разливается по телу. Если вы не уверены, что по-прежнему живы, попробуйте бренди. Ничего не ощущаете – обращайтесь в похоронное бюро.

Джеймс уселся в глубокое кожаное кресло с подголовником, а я устроилась на диване. Мебель и картины выглядели так, что было ясно: Джеймс унаследовал их от своего дядюшки, который, в свою очередь, получил их от какого-то престарелого родственника. Все-таки комната была немного мрачноватой. Мне почудилось, что если попытаться передвинуть стул на другое место, он может куснуть тебя за руку.

Джеймс поболтал бренди в бокале. Мне это сделать не удалось, потому что я выпила все без остатка.

– Мой адвокат сказал мне, что необязательно обращать внимание на пожелания моего дядюшки, что их вполне можно обойти. Но я чувствовал себя обязанным прислушаться к его просьбе, а не слепо следовать букве закона. Хотя я регулярно, чуть ли не раз в неделю, предлагаю ей выплачивать пенсию.

– Но почему, Джеймс? Кажется, ей прекрасно удается присматривать за порядком в доме. Многие были бы счастливы, если бы кто-то помогал им, как это делает она.

– Им не приходится с ней жить. Когда я учился в школе, то иногда навещал своего дядю на выходных. Миссис Стоун уже тогда была дамой преклонного возраста. И она по-прежнему считает меня малышом. Ты первый человек в этом доме, которого она не испугала.

– Может, дело в том, что никто из тех, кто приходил к тебе в гости, не истекал кровью? Если я еще раз навещу тебя, пожалуйста, столкни меня с лестницы, прежде чем она откроет дверь. Но знаешь, она мне и правда понравилась. Когда я была ребенком, со мной никто особо не нянчился, так что даже чрезмерная опека, с моей точки зрения, имеет свою прелесть.

Джеймс засмеялся:

– Очень жаль. Я-то надеялся, что ты, с твоими познаниями в психологии, можешь дать мне дельный совет, как избавиться от нее. Я предлагал ей поселиться на цокольном этаже, предлагал выплачивать огромную пенсию, но она даже слышать об этом не хочет.

– Даже не говори мне о пенсии, – сказала, входя в комнату, миссис Стоун, – если ты об этом. – Широко улыбаясь, она повернулась ко мне. Ей явно хотелось позлить Джеймса. – Он нуждается во мне, хоть и не понимает этого. Если бы меня здесь не оказалось, вы бы погибли.

– Миссис Стоун, я прекрасно знаю, как пользоваться аптечкой.

– Возможно. Но суп варить ты не умеешь.

Она стояла, уперев руки в боки, и ждала, когда я попробую суп.

– Очень вкусно, миссис Стоун. Удивительно вкусно. Знаете, я чувствую себя намного лучше.

Она задумалась на минуту. Потом повернулась к Джеймсу:

– Наверное, мне нужно подготовить комнату для гостей. Она неважно выглядит. Ей нельзя двигаться. Выздоровление может занять недели. Месяцы.

Я чуть не подавилась. Потом залепетала:

– Меня ждут дома. Мне надо быть там сегодня вечером. Но я очень вам благодарна, миссис Стоун. Похоже, чудо выздоровления произошло благодаря вашему супу.

– Я сейчас вернусь, чтобы перевязать вам лодыжку. А ты, Джеймс? Уже пора ужинать?

– С удовольствием съем немного супа. Там еще осталось?

Она печально покачала головой:

– Осталось… Что бы ты без меня делал? Когда миссис Стоун вышла из комнаты, Джеймс со смирением произнес:

– Если бы не она, я мог бы умереть счастливым человеком.

– Не грусти, Джеймс. Припрячь в машине пару костылей, чтобы предлагать их своим гостям.

Или разыгрывай увечного время от времени. Этот суп стоит того.

– Не хочу ее провоцировать. Представляешь, каждый вечер она ставит чашку какао у моей кровати. А если мне приходит в голову идея пропустить вечером стаканчик, она сразу начинает говорить об Обществе Анонимных алкоголиков. Но не могу же я кричать на пожилую леди, хоть она и упрямая как мул. – Он застенчиво улыбнулся. – Дело в том, что я не могу настоять на своем и грубо сказать ей, что все должно быть так-то и так-то. Кроме того, ей столько лет, что она вполне могла бы быть моей прапрабабушкой. И ей не следует так опекать молодого и здорового человека.

Я не могла поверить, что это говорит финансовый директор «Чемберс Эмпориум». А ведь Джеймс должен быть очень умным. Можно стать председателем, исполнительным директором или даже министром благодаря счастливому случаю или интригам. Но не финансовым директором. Кроме того, у Джеймса был шанс возглавить компанию, а это просто потрясающе, учитывая его возраст! Вероятно, он специально демонстрирует свою слабость по доброте душевной, чтобы успокоить меня. Ведь еще совсем недавно он видел, как я бежала во всю прыть, спасаясь от призраков Хампстедской Пустоши.

Невозможно было не засмеяться.

– И все-таки, Джеймс, ты перед ней в долгу. Может, это благодаря ей тебе удалось добиться чего-то в жизни. Ты не стал плейбоем, который мается от безделья. Тебе просто необходимо было заняться каким-то делом, чтобы уходить из дома. И она значительно лучше, чем сварливая жена. Несравнимо. Вряд ли тебе удалось бы найти восьмидесятилетнюю жену. Кроме того, вздорные жены обычно живут намного дольше мужей.

Мне очень нравилось так по-дружески разговаривать с ним. Мой опыт общения с мужчинами был каким-то ограниченным. О чем бы ни шла речь, они думали о сексе. Правда, в случае с Басом на нервом месте был бизнес, а потом уже секс. А вот с Джеймсом мы обсуждали, как ему избавиться от опеки. Наверняка все мужчины могут рассказать что-то интересное, когда гормоны оставляют их в покое. Я прочитала в словаре, что гормоны – это физиологически активные вещества, которые носятся у нас по венам. Но когда их слишком много, они выстраиваются в ряд и становятся похожими на Великую китайскую стену. Или даже на Стену Плача.

Мы ели суп и закуски с горячими булочками с маслом (миссис Стоун испекла их сама) и обсуждали сложившуюся ситуацию. Джеймс жаловался на проделки старой леди. Мы так смеялись, что у нас заболели бока.

Не стоит, конечно, заговаривать с мужчиной о его подружках, а то он может воспринять это так, будто ты напрашиваешься занять их место. Но если мы это обсудим, я вполне смогу стать не подружкой, а другом Джеймса. Он мне действительно нравился, по-братски. Мне всегда хотелось иметь брата.

– Не хочу совать свой нос в твои дела, но как насчет женщин? Она не выгоняет их посреди ночи?