верных лучников надвинулись со всех сторон и доблестно исполнили службу. Али Кули -хан Шайбани, командование которого озаряло центр славой, приблизился к месту, где проходила огромная расщелина, непреодолимая дгаж^ для слоппо. Отважюгх иикааелей биив и подобных львам бойцов центра зажали на узком клочке, но они держались стойко, выжидая вo:зI^oжнo<лгеи атаковать. Они проявили такую твердость, что слоны отступили от краев центра. И тогда [отряд] центра зашел в тыл врага, разя остелами и ррбб мечамИи Злополучный Хему гордо правил слоном по имени Хаваи (скала?), одним из лучших у него, и смотрел по сторонам — на отважных мечников и натиск крушащих ряды! гази. С дурными предчувствиями он наблюдал за боем витязей армии удачи; собрав группу неистовых слонов, он пускался на любую хитрость, которую в силах был измыслить его могучий ум, и всякое дерзкое деяние, что таилось в его строптивой душе. Он предпринял мощные атаки, и совершил немало доблестных подвигов, и потеснил множество пылких воинов величественной армии. Бхагван Даса, одного из его вождей, прославленного своей отвагой на поле битвы, на его глазах изрубили в куски, Шади-хан был затоптан копытами быстрых скакунов рати удачи. И вдруг в самый разгар сражения стрела из натящутого лука Божьего гнева попала Хему в глаз и, пронзив глазницу, вышла с затылка. Как видно, ветер гордости и спеси этого [недостойного] с черной судьбой, внутренне омраченного, вырвался через это окно. Едва лишь бившиеся вокруг него увидели, что стрела судьбы поразила свою цель, как рука их храбрости ослабела, и они пали духом. Они стали безруки и безноги и развязали пояса преданности. Его армиябыларггзбита, а каждый воин посыпал прахом поражения свою главу, рассеял по земле блеск своей храбрости и обратился в бегство. В этот момент Шах Кули-хан с несколькими смельчаками подступил к слону, на котором восседал Хему. Не зная, что на слоне сам Хему, он пытался убить погонщика, чтобы захватить слона как добычу. Беспомощный погонщик, на ком не было ни шлема преданности, ни кольчуги отваги, боясь за собственную жизнь, выдал повелителя . Когда Шах Кули-хан узнал об этой необыкновенной удаче, он благословил свою [счастливую] звезду и до небес подбросил шапку радости. Он пощадил погонщика и посулил ему царскую награду. После чего отделил этого [слона] и еще нескольких и покинул поле битвы.

40

Едва лишь победный ветерок донесся до отмеченных победой стягов Его Величества Шахиншаха от Источника Божественной милости, как злополучный враг показал свою спину, ища спасения в бегстве. Тигры джунглей храбрости стрелами и ударами секир11 сбрасывали погонщиков прямо с вершин их гор и заставили гороподобных слонов мчаться словно ураган. Когда растущее с каждым днем 41 величие облачено в доспех битвы, [даже] сокрушающие ряды воители с львиным сердцем могут спастись лишь бегством; как же неразумные твари могут сопротивляться славе гения ? После Такой Побб-ды, которая до конца мира будет вписана в победные реляции великих правителей и [станет] великолепным прологом [правления] могущественных владык мира, победоносные военачальники по возвращении воздали хвалу Провидению. Остальная часть не знающих поражений войск занялась умерщвлением беглецов и сбором добычи, и были сложены горы убитых и награбленные сокровища12. Подсчитали, что число павших на том поле равно 5 000. Но кто может подсчитать тех, кого затоптали на дороге во время бегства? 15 000

крупных слонов попали в руки царских слуг. Отряд победоносных героев преследовал беглецов и, истребив многих мечом, с успехом возвратился к подножию трона. Правитель Века воздал хвалу зга великую удачу и осыпал всех сражавшихся бесчисленными милостя -ми. И когда героев допустили в Присутствие и удостоили наград земных и духовных, Шах Кули-хан ввел связанного Хему. Хотя тот был спрошен, но по грубости (джахалат) не ответил. Быть может, он не мог говорить или же был охвачен стыдом и не расположен размыкать уста. Байрам-хан Хан-ханан попросил Его Величество Шахиншаха священной рукой вырвать этот корень мятежа и приобрести заслугу святым у .даром. Сей Владыка знания и Глава мудрецов, считавший свою молодость лишь завесой для ci г^::з:^ш<е^д]^<е^й на него от Бога мудрости и пребывавший под маской неизвестного, с тем чтобы укрыться от упрямого недоверия неверных и веры искренних, ответил тжими словами, что стали толкованием истины и назиданием для мудрых: его возвышенный дух Hie дозволял ему лишить жизни пленного, и, по его мнению, в зале суда Единственного он не будет иметь никакой заслуги этим дея нием. Хотя простодушные приверженцы домогались этого и докучали ему, Шахиншах выказывал всё более и более сильное отвращение к [подобному] деянию. “ восхищаюсь возвышенным пониманием, следа которого не найти в содержании книг или в умах величайших мудрецов; однако разумным при великом Дворе ведомо, что отыскать подобное возможно только в сияющем обиталище святого сердна чистого духа, воспри-я вшего свет истинного знания от [самого | Творца без кaк<^:г<с бы то ни было содействия людских средств или земной помощи. Это явлено на челе того, кто восседает на троне земном и духовном. Даже практичным и мирским людям ясно, что, несмотря ни ига какие обстоятельства, возвышенный и страшащийся Господа ути достиг ступени возлюбленного Аллаха. И такой (то есть практический человек) знает, что действовать вопреки Его желаниям — значит разить мечом самого себя, ибо, невзирая на все человеческие усилия, сила Творца повергает его во прах презрения и бездну погибели. Потому ныне это понятно тем, кто ежедневно читает летопись сего царя, основа которого — процветание. Разве есть у него, озабоченного внутренним миром,

свободное время, чтобы уделить внимание ничтожности и незначительности противников? Даже если будет у него досуг и соизволение его ума, то как столь возвышенный дух решится замарать священное одеяние собственного утча такой пылыю; но если это и произойдет, как запя тпает он свсгй меч кровью п£^и:^с^в<:эо^е][пн:м^со, нечистого негодяя ? Какое срранение может бб/т между ээой сввяой осоОб^ и просьбами мирян? В конце Kc^irur^^ Байрам-хан Хан-Ханан, поняв, что Его Величество не склонен принять его мнение, оставил попытки и под влиянием унаследованных убеждений, укореняющихся в человеке из-за подражания отцам и наставникам, решил сам обрести воображаемую заслугу и мечом очистил мир от скверны его [Хему] бытия. Если бы Его Величество выступил из-за своей завесы и уделил внимание этому делу! Или если бы при этом Дворе имелся дальновидный учитель мудрости, чтобы они удержали Хему в заключении и внушили ему желание служить порогу удачи! Без