- Но мне уже есть 18!

- И чё? Я не разрешаю, слишком опасно. Еще немного подрастешь, так и быть, обсудим.

- Ну ладно, а расскажи немного про игру! Вот ты с кем обычно играешь?

Егор, удивившись моему внезапному интересу, все же ответил на все мои вопросы, описал свою команду и команды основных соперников.

- Значит, Андрей играет в «Енотах», - задумчиво сказала я, внимательно выслушав брата, - а почему не с тобой?

- Из-за бабы, - коротко ответил он, - его капитанша Енотов к себе переманила.

- Чем? – глупо спросила я.

- Да уж понятно чем, - многозначительно приподнял бровь Егор.

- Она красивая? – вырвалось у меня.

Брат странно хмыкнул:

- Она - та еще стерва, - убежденно сказал он.

Прекрасная, просто прекрасная информация! Не зря моя интуиция шептала неладное, когда Локи ворковал с ней по телефону!

Я проводила брата и теперь бесцельно шаталась по квартире. Да, похоже, что стоит попрощаться с розовыми мечтами об отношениях с Андреем. Ему это не нужно. Собственно, он и сам об этом говорил, просто я не хотела верить.

Лучше, легче будет действительно с ним больше не видеться. Особенно после того, как я с гордо поднятой головой ушла из его дома. Но…

Но когда на весах гордость и возможность пробыть с Андреем еще хотя бы денек, я выберу второе. И пусть потом мне будет больно. Оно того стоит.

Закусив губу, я торопливо написала:

«Приезжай»

«Боялся, что ты не напишешь. Скоро буду».

Андрей накинулся на меня сразу с порога. Халатик тут же улетел в сторону, а через пару минут и я сама лежала голая на кровати. Мы молчали, за нас говорили тела. Сегодня я была такой же дикой, как Андрей: я наконец дала себе волю и делала все, что так давно хотела. Бесстыдно целовала его везде, гладила жадными пальцами, впивалась в кожу, кусала, оставляя свои отметины и громко стонала, когда Андрей мне отвечал тем же. Да, он не хочет отношений со мной, да, он скоро уедет и больше никогда ко мне не подойдет, но сейчас он мой. Мой!

И кто бы мог подумать, что этот милый, спокойный парень способен быть таким пошлым и бесстыдным в постели. Хороший мальчик днем, плохой - ночью. И это было восхитительно! У него как будто напрочь отсутствовало стеснение, я улетала от его пальцев, от его языка, от его полного слияния со мной… Он шептал мне на ухо такие слова, от которых хорошая девочка Полина должна была сгорать от смущения, но, видимо, она куда-то делась, оставив вместо себя раскованную ведьмочку, которая откровенно наслаждалась этими пошлостями и даже (о ужас!) сама нашептывала Андрею такие вещи, от которых раньше бы со стыда под землю провалилась.

Когда мы наконец выдохнули, сжимая друг друга в объятьях  – мокрые, обессиленные, счастливые – за окном была глубокая ночь.

- Теперь бы пожрать чего-нибудь, - честно сообщил мне Андрей, а я рассмеялась.

- В холодильнике ничего нет. Можно пиццу заказать.

- Давай, я закажу! Без грибов только, да? Ты же их не любишь?

Я кивнула, а в груди разливалось непрошеное тепло. Это всегда так приятно и немного даже удивительно, что он про меня что-то помнит. Хотя бы даже такую мелочь как то, что я не ем грибы.

Мы ждали курьера и валялись на кровати, и в этот момент Локи вдруг спросил нарочито небрежным тоном:

- А что у тебя за фигня с машинами?

- В смысле? – я напряглась.

- Ты ужасно напугалась, когда я предложил ехать в парк на такси. Почему? – он так серьезно и внимательно смотрел на меня, что я не могла соврать.

- Последствия той аварии, - отводя глаза в сторону, призналась я, - у меня полгода панические атаки начинались, стоило только сесть в машину. Сейчас лучше. Я могу, но мне будет некомфортно.

- Но ты же водишь, - возразил Андрей.

- Когда я за рулем, такого не происходит. Водить я люблю, ездить на пассажирском сиденье – нет. Вот такая я странная, - попыталась пошутить я.

- Ты не странная, Полинка, ты удивительная, - неожиданно сказал Локи, и так тепло и нежно на меня посмотрел, что сердце екнуло. Не человек, а сплошные контрасты. То грубо и жестко вколачивает тебя в кровать, впиваясь зубами в плечи и оставляя на теле дорожку из засосов, а то вот так ласково и проникновенно смотрит, как на сказочную принцессу. И вот как в него не влюбиться, а? Невозможно же, просто невозможно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Когда я вспоминаю последний день перед расставанием, то никак не могу охватить его в памяти целиком. Он рассыпается на отдельные фрагменты, на яркие картинки, застывшие во времени, как муха в янтаре.

Вот мы голые стоим на кухне и откусываем от одного бутерброда, потому что на второй хлеба и колбасы не хватило. У меня чай, у Андрея кофе – черный, без сахара, крепкий до ужаса.

Вот в неожиданном для него приступе нежности Локи укладывает меня на кровать и целует всю: от губ до кончиков пальцев на ногах. Когда эта сладкая пытка становится уже невыносимой, я вырываюсь и набрасываюсь на него, оказываясь сверху. Мы движемся, не разрывая взгляда, и, когда нас почти одновременно накрывает волнами удовольствия, я вижу отражение себя в его зрачках. Я прекрасна.

Вот мы у Андрея дома, он собирает рюкзак для Алтая, а я завороженно смотрю на его альпинистское снаряжение.

- Тут крючья и якоря, - Локи открывает коробку со звякающими железяками, - а это стопера, гексы, экстрактор, камалоты…

Загадочные названия звучат как слова незнакомого, но красивого языка.

- А это что? Вон в тех ящиках? – мне интересно все, что касается его жизни.

- Карабины без муфты, карабины с муфтой, - перечисляет Андрей, - оттяжки, рапиды, такелажные пластины, ролики, скальный молоток, кошки, ледобуры…Полин, да зачем тебе все это?

Смеюсь ему в ответ. Я бы пошла с ним в горы, если бы позвал. Я бы куда угодно с ним пошла.

А вот я стою поздним вечером возле его дома. Локи сидит на скамейке с собранным рюкзаком. Через два часа у него поезд, провожать себя он не разрешает. Сердце готово разорваться, но я ничем не показываю этого. Улыбаюсь, смеюсь, шучу. Наконец тоже сажусь на скамейку и кладу голову ему на колени. Андрей начинает ласково гладить мои волосы – без малейшего сексуального подтекста – но меня все равно потряхивает от того, что его пальцы касаются меня.