– Шикуратр аскр кикхчшорр кцкххх ашкшашх эксерцк ции! – раздалось откуда-то сверху. – Сарру чшак!

Джемулан ответил на том же скрипучем языке. Впрочем, беседовали они недолго – пара реплик с обеих сторон, и тут же перед нами мелькнула смутная тень, выплюнувшая два бритвенно-острых лезвия. Одно вонзилось мне в грудь, легко распоров хитиновую броню, второе исчезло в яркой вспышке, возникшей перед лицом Джемулана.

– Торокши, – холодно произнес тот, делая резкое движение. В его ладони объявился меч с рубином на рукояти, а из воздуха вывалился обезьяноподобный Рубака пронзенный насквозь.

Он был еще жив. Медленно погружаясь на дно. на пол, он хрипел и кашлял, сплевывая кровавые сгустки, зажимал ладонями дыру в животе и с ненавистью глядел в лицо Джемулану.

Тот равнодушно вытер лезвие о шерсть противника и вернул меч в нагрудный карман. Все произошло феноменально быстро. Я не успел ничего сделать -

впрочем, и не пытался. Задание было поручено Джемулану – пусть он с ним и разбирается.

Джемулан не позаботился о том, чтобы добить умирающего. Однако уходить он тоже не торопился. Сид смотрел на агонию Рубаки холодно и отстраненно, но вместе с тем очень внимательно, словно желая запечатлеть в памяти каждое мгновение.

– Вы с ним были врагами? – поинтересовался я.

– Я его почти не знал, – с легким удивлением ответил Джемулан. – Почему ты решил, что мы враждовали?

– Показалось просто. Может, пойдем уже?

– Еще немного, – продолжал смотреть Джемулан.

Я посмотрел на заснеженные крыши и почувствовал, что на душе становится теплее. Возвращение на родину – это всегда приятно.

Вур и Землю разделяет три шага, так что пришлось пройти через два промежуточных мира – Оркаллу и Пустынь. В том и другом мы провели считаные минуты, но Пустынь я узнал. Тот самый мир степей и пустынь, с которого началась моя карьера энгаха. Именно в Пустынь Рабан перенес меня в самый первый раз. Даже ностальгия нахлынула.

А теперь мы на Земле. В России. В Москве. Мы высадились на крыше одной из многоэтажек – самое надежное место, чтобы не спалиться. Законопослушные граждане редко лазят по крышам, а незаконопослушные сами не хотят спалиться, так что наши интересы совпадают.

Последний раз я был на Земле в июне, кажется. Да, точно, в первых числах юня. А сейчас на дворе декабрь или уже январь? Неужели я пропустил Новый год? Беда невелика, конечно, но все-таки досадно. Я посчитал на пальцах – нет, все-таки декабрь. Хотя точное число не назову.

Солнце уже близится к закату – еще часок, и станет совсем темно. Надо позаботиться о ночлеге – не знаю, как скоро нам удастся разыскать Палача, но лучше быть готовым ко всему.

– Это и есть твой мир? – осведомился Джемулан, брезгливо разглядывая панораму заснеженной Москвы.

– Он самый, – гордо подтвердил я. – Нравится?

– Убожество, – коротко резюмировал сид.

– Впрочем, от людей не стоит ждать многого.

– Да куда уж нам – саркастично хмыкнул я, по давляя желание сбросить этого сноба с крыши. Интересно, сиды умеют летать?

Джемулан подошел к парапету, внимательно разглядывая улицу и прохожих. Постояв так немного, он достал из-за пазухи зеркальце с расческой и принялся расчесываться. Пара секунд – и остроконечные уши полностью скрываются под волосами. Теперь его не отличишь от человека. если не считать костюма. Для наших мест фасончик стремноватый.

Однако Джемулан исправил и это. Он покрутил пуговицу на воротнике, пошевелил губами. и вся его одежда в мгновение ока изменилась. Теперь сида окутывал белый хитон из тонкой ткани, а поверх был наброшен шерстяной плащ, застегнутый пряжкой на правом плече. Вместо сапог на ногах появились ременные сандалии.

Изменилась даже косметика. Двойное 8 со лба исчезло, волосы утратили лакированный блеск зато на щеках появились явные признаки румян, а на губах помада.

– Неплохо, – оценил я. – Магия?

– Просто костюм-перевертыш, – ответил Джемулан. – Сам подстраивается под культурную среду.

– Как-то он хреново подстраивается.

– Почему? Разве это не земная одежда? – с сомнением спросил Джемулан, ежась от холода.

– Угу. Земная. Правда, носили ее пару тысяч лет назад. и не здесь, а в Греции, – с удовольствием сообщил я.

Джемулан поморщился и снова принялся крутить пуговицу. Костюм тут же изменился – теперь сид красовался в длинной шерстяной тунике, штанах и белом плаще, украшенном пурпурным ромбом. Также на " нем появился золотой пояс и куча разных блях и застежек. Вместо сандалий вернулись сапоги – на сей раз обтягивающие, расшитые яркими узорами из шелковых нитей.

– Как теперь? – осведомился Джемулан.

– Лучше. Где-нибудь в Византии тебя точно приняли бы за своего.

В третий раз Джемулан крутанул пуговицу. Кстати, она единственная постоянно оставалась на своем месте.

Результат однозначно улучшился – теперь сид был одет в несомненно русский костюм. Белый атласный зипун, поверх него расшитый золотом кафтан с высоким стоячим воротником, а поверх кафтана – распахнутая меховая шуба до самых пят. На голове появилась высокая шапка из меха чернобурой лисы, а на ногах – алые сапожки.

– Исполать тебе, боярин, – ехидно хрюкнул я.

– Как там царь батюшка поживает, Казань взял уже?

По моему тону Джемулан понял, что опять не попал, и принялся терпеливо работать дальше. Шуба на нем осталась, но изменила фасон. Кафтан превратился в сюртук с пуговицами на талии, зипун – в рубашку с загнутым воротником. На шее появился галстук, на пальцах – золотые перстни, из жилетного кармана высунулась цепочка от часов.

– Почти! – восхитился я. – Еще сотня лет, и мы у цели!

Только с пятого раза Джемулан наконец добрался до цели. Современный деловой костюм, дубленка на меху, зимние ботинки, шапка, наручные часы. И ни следа косметики.

– Ну вот это пойдет, – одобрил я. – Что же ты с первого раза так не оделся?

– Костюму нужно время, чтобы подстроиться под культурную среду.

Я еще раз осмотрел его и остался доволен. Теперь даже самый внимательный глаз не распознает в Джемулане нелюдя, прибывшего из другого мира.

Зато меня даже слепой не примет за человека. На Земле-1691 я худо бедно маскировался с помощью монашеской рясы. Надвинул капюшон поглубже, руки спрятал в рукавах особо и не заметно. Но тут такая маскировка не прокатит монах доминиканец на улицах современной Москвы явление нечастое. Даже не припомню, когда я в последний раз видел у нас кого-то подобного.

– Думаю, нам придется разделиться, – неохотно сказал я.

– Нет, – отрезал Джемулан. – Пока не докажешь, что тебе можно доверять, я буду тебя сопровождать.