Пора было возвращаться домой.

Октябрь 1929 года

Магнус почти потерял интерес к бару. Сначала он планировал открыть его через пару дней, затем через неделю, потом через две, три… А пока бар «У мистера Драя» временно не работал, некоторые его завсегдатаи, не зная, куда податься, по вечерам приходили к Магнусу в гостиницу. На первых порах их было немного, но уже через неделю этот жидкий ручеек превратился в мощный поток. Не обходил стороной его номер и персонал отеля, вежливо предложивший колдуну «принимать друзей и коллег где-нибудь в другом месте». На что Магнус любезно ответил, что в большинстве случаев никакие они ему не друзья и не коллеги, а просто незнакомые люди. Управляющего это заявление не обрадовало.

Впрочем, насчет незнакомцев это было не совсем так. С самого начала на диване Магнуса поселился Альфи, который становился все мрачнее и мрачнее. Каждое утро он уходил по делам, а вечером возвращался пьяный. Затем вообще перестал куда-либо ходить.

– Все хуже и хуже, Магнус, – заявил он как-то утром, в очередной раз выныривая из алкогольного ступора.

– Ничуть в этом не сомневаюсь, – ответил колдун, не отрываясь от томика «Войны и мира».

– Я не шучу.

– Это тоже не вызывает сомнений.

– Магнус!

Колдун устало поднял голову.

– Мы катимся в пропасть, – продолжал Альфи. – Дальше так продолжаться не может. Грядет крах. Понимаешь?

Он потряс в воздухе газетой.

– Альфи, говори яснее. Если ты имеешь в виду газету, то с ней, на мой взгляд, все в порядке.

– Я имею в виду финансовую систему Соединенных Штатов, которая может рухнуть в любую минуту. Раньше я в это не верил, но теперь верю.

– Подобное и в самом деле случается.

– Как ты можешь относиться к этому так безразлично?

– Опыт, – сказал Магнус и вновь уткнулся в книгу.

– Ну, не знаю. – Альфи вновь улегся на диван. – Может быть, ты и прав. Может, все действительно будет хорошо. Должно же быть, правда?

Магнус не потрудился заметить, что этого он не говорил. Альфи, казалось, немного успокоился, что уже было неплохо. Но теперь колдун потерял нить повествования и никак не мог вникнуть в написанное. Визитеры начали его доставать.

Через пару дней вся эта честная компания надоела ему окончательно, но вышвыривать их за дверь он не намеревался – это было бы неприлично. Он просто переселился в новый люкс, на другом этаже, и перестал появляться дома. Гости его не роптали, ведь дверь его старого номера оставалась открытой, а доставляемые туда еда и напитки продолжали исправно оплачиваться.

Чтобы убить время, Магнус предавался обычным для него занятиям – гулял в Центральном парке, посещал кино и театр, ходил по магазинам. Жара спала, и город окутало нежное октябрьское тепло. Однажды он нанял катер и целый день бороздил водную гладь в виду Манхэттена, глядя на очертания небоскребов и раздумывая над тем, что случится, если все действительно рухнет, и насколько это коснется его самого. Он и раньше видел крах экономик и правительств, но здесь люди… поднялись очень высоко, и падение обещало быть долгим.

Колдун заметил, что многие целыми днями не отходят от биржевых аппаратов, передающих котировки ценных бумаг, которые теперь были везде – в клубах, отелях, во многих ресторанах, даже в барах и парикмахерских. Его поражало, до какой степени эти механизмы из стекла и металла очаровывали толпы народа, которые с утра до ночи караулили, когда машина выплюнет длинную, испещренную символами полоску бумаги, чтобы прочитать содержащиеся в ней магические письмена.

Первая волна паники накрыла биржу двадцать четвертого октября – рынок обвалился, хотя впоследствии и отыграл потери. Выходные прошли в тревоге, затем наступила новая неделя, и ситуация ухудшилась еще больше. Двадцать девятого, во вторник, случилось то, что все предсказывали – котировки рухнули. Магнуса волна общественного потрясения тоже не обошла стороной, даже в тиши его номера в «Плаза». Безостановочно звонил телефон. Из коридора доносились голоса, а порой и крики. Он спустился в вестибюль. Там царила паника – похватав свои чемоданы, куда-то бежали люди, все телефонные кабинки были заняты, в углу плакал какой-то господин.

На улице было еще хуже – там что-то лихорадочно обсуждала горстка людей.

– У меня есть друг, работающий в деловом квартале, – сказал один. – Он говорит, что финансисты выбрасываются из окон – просто открывают их и сигают вниз.

– Неужели это происходит наяву? – подхватил второй, снимая шляпу и поднося ее к сердцу словно желая защитить.

– Происходит? Уже произошло! Банки возводят вокруг дверей баррикады!

Магнус решил, что сейчас лучше подняться наверх, запереть дверь и достать бутылку доброго вина.

* * *

Когда он вернулся к себе, в дверном проеме возник один из завсегдатаев его старого номера.

– Магнус, – сказал он, дыша перегаром, – ты как раз вовремя, Альфи собирается спрыгнуть с окна.

– Да, этот безумец мешкать не стал, – со вздохом произнес Магнус. – И где же?

– В твоем старом номере.

Спрашивать, как давно они узнали о новом люксе, у колдуна времени не было. Вместе с завсегдатаем, шагавшим на нетвердых ногах, он поднялся в свой старый номер, расположенный тремя этажами выше. У входа в спальню собралось несколько человек.

– Он закрылся внутри и забаррикадировал дверь, – обратился к Магнусу один из них. – Мы выглянули в другое окно и увидели, что он стоит на оконном карнизе.

– Убирайтесь отсюда. Да поживее, – сказал колдун.

Когда все ушли, он вытянул вперед руку, и дверь тут же распахнулась. В окне спальни, раньше радовавшем изумительным пейзажем и заливавшем номер солнечными лучами, теперь маячил согбенный силуэт. Альфи нервно курил, сидя на корточках на узком бетонном подоконнике.

– Не подходи, Магнус! – сказал он.

– Я и не думал, – ответил колдун, присаживаясь на кровать. – Не угостишь сигареткой? В конце концов, сигануть вниз ты собираешься из окна моего номера.

На мгновение эта просьба Альфи озадачила, но он тут же осторожно полез в карман, достал пачку и бросил ее в комнату.

Магнус поднял ее, вытащил сигарету и сказал:

– Перед тем как спрыгнуть, может, расскажешь мне, в чем дело?

Он щелкнул пальцами, и кончик сигареты окутался пламенем. Сделано это было специально для Альфи, чтобы привлечь его внимание.

– Ты… ты и сам знаешь… Что это было?

– Я прикурил.

– Я спрашиваю тебя, что это было?

– Ах, ты об этом? – Магнус скрестил ноги и немного откинулся назад. – Ладно, Альфи, полагаю, ты и сам уже догадался, что я не такой, как другие.

Альфи задумался. Взгляд его был ясный и осмысленный, и Магнус подумал, что за последние несколько недель его приятель впервые совершенно трезв.