облегчением после его отъезда. А Клод, совершенно чужой ему человек, в очередной раз проявлял к нему заботу и участие, которых юноша совершенно не знал в прошлом. Рю вдруг самому стало грустно оставлять ученого. Время, проведенное в его лавке, несмотря на все тревоги и страхи, оказалось самым счастливым в его жизни. Но решение было принято и отступать было некуда.

– Ты ничего не забыл? – Клод суетился вокруг Рю уже некоторое время и нервничал, кажется, больше, чем сам юноша.

– Не забыл.

– И кошелек, который я тебе дал?

– Конечно. Вот он на поясе.

– И манускрипт взял? Он хорошо упакован?

– Конечно, Клод, вы же сами его заворачивали! Я гарантирую, с ним ничего не случится.

– Хорошо, хорошо…

– Я обещаю вам, все будет в порядке!

– Конечно, конечно. Обязательно отправь мне весточку, как доберешься!

– Я постараюсь.

– Тогда в добрый путь! Ты точно ничего не забыл?

– Точно, я все проверил.

– Ну хорошо… Обязательно напиши.

– Хорошо. Ну, я пошел?

– До встречи, Рю!

– До встречи, Клод.

Рю запрыгнул в дилижанс, который почти сразу тронулся с места, ведь остальные пассажиры уже заняли свои места. Выглянув в окно, он увидел, что Клод все еще стоит посреди площади. Ученый выглядел очень потерянным и одиноким в толпе спешащих по своим делам людей, и сердце Рю сжалось от этого вида. Он вновь спросил себя, правильное ли решение принял и не стоило ли остаться в книжной лавке. Но тут экипаж повернул на другую улицу и площадь с Клодом на ней скрылась из вида. Отступать было некуда, спокойное время закончилось, и впереди ожидало время приключений.

Рю всегда удивляло то, что Клод называл Парт своей деревней, но, оказавшись в столице, юноша все понял. Ему никогда не доводилось видеть такое множество высоких зданий. В центре города трех-, а то и четырехэтажные дома возвышались над узкими улочками, закрывая солнце и погружая первые этажи в вечный полумрак. При этом улицы были такими узкими, что на них едва могли разъехаться два экипажа, а жители домов легко могли посмотреть друг другу в глаза прямо из окон своих домов. И эти узкие темные улицы были запружены людьми. Сотни голосов сливались воедино, многократно отражались от стен и усиливались, превращаясь в оглушающий гомон, на фоне которого шум порта Парта казался шепотом.

Неожиданно дилижанс, доставивший Рю в столицу, вырвался из плена узкой шумной улицы, и яркий солнечный свет ослепил его пассажиров. Когда глаза привыкли к свету, Рю невольно ахнул: прямо перед ним посреди огромной светлой площади возвышался неимоверных размеров собор. Две его остроконечные башни устремлялись к небу, поднимаясь так высоко, что позолоченные символы Церкви десяти заветов на них были не более чем яркими бликами в солнечном свете. Вход в собор обозначался огромными многоярусными, чуть заостренными арками, будто вложенными одна в другую. Все сооружение представлялось одновременно монументальным и каким-то удивительно невесомым, будто парящим в воздухе. Рю никогда не доводилось видеть столь огромных зданий. В Гирине строили в основном из дерева, и даже двухэтажные строения были в диковинку, а в Парте и еще нескольких городах, которые дилижанс преодолел за последнюю неделю, дома в основном строили в два этажа, а храмы были небольшими и аккуратными.

Дилижанс остановился на краю площади, и возница громогласно объявил, что поездка подошла к концу. Рю тут же подхватил свои немногочисленные пожитки и красивую кожаную папку, хранящую манускрипт Клода, и выпрыгнул из экипажа. Он планировал сразу по прибытии отправиться в университет, но все же на несколько минут задержался, разглядывая огромный собор.

– Впечатляет, а? – Рю обернулся на голос и увидел, что он принадлежит вознице.

– Да. Что это за храм?

– Первый раз в столице, а? Это ж бишь собор Святого Варфоломея, нашего бишь покровителя!

Рю постарался вспомнить что-то про святого Варфоломея, но не преуспел.

– Всем миром, знать, строили! – продолжал возница. – Давно еще, при Артемисе бишь Великом!

Рю кивнул. Про Артемиса Великого он читал, при нем могущество Альбии значительно выросло, и потому потомки отзывались о нем с уважением. Современники, впрочем, отмечали жестокость и непримиримость короля по отношению как к врагам, так и собственным подданным. Со времен правления Артемиса прошло уже почти две сотни лет.

Возница, видимо, посчитал, что разговор себя исчерпал. Рю тоже решил, что пора отправиться в университет и выполнить свое поручение, но понял, что понятия не имеет, куда идти.

– Простите, почтенный, – вновь окликнул он возницу.

Мужчина, кажется, не сразу понял, что обращаются к нему, а когда понял, лишь усмехнулся:

– Какой же ж я тебе «почтенный», парень! Простые мы бишь, незнатные. Чегой тебе?

– Вы не знаете, как добраться до университета?

– Экий ты вежливый. Учиться, что ль, приехал? Знамо знаю, где университет твой, за собором налево и потом у суда бишь направо и прямо, там-де не ошибешься.

– Благодарю вас. – Рю по привычке слегка поклонился.

– Ой-ей-ей, ты чего удумал, малец! Нечего нашему брату кланяться!

Рю смутился. Клод много раз объяснял ему, что в Альбии кланяться принято только людям более высокого статуса, но привычки, воспринятые с молоком матери, оказалось не так просто извести. Юноша пробурчал что-то невнятное и поспешил удалиться, лишь бы не опозориться еще больше.

Найти университет, следуя указаниям возничего, оказалось достаточно просто. Учебное заведение представляло собой длинное здание из крупных блоков светлого песчаника, занимавшее целый квартал. Перед главным входом на небольшой площади, окруженной забавными деревьями с шарообразными кронами, стояла статуя ученого вида мужчины со свитком в руках. «Римус Порус, первый ректор университета Локаста» – гласила табличка на постаменте. Рю никогда о таком не слышал, но лицом и манерой каменный человек немного напомнил ему Клода.

Зайдя в просторный высокий холл, Рю обнаружил себя в окружении молодых мужчин примерно его возраста, видимо, местных студентов. Он невольно испугался, что привлечет ненужное внимание своей необычной внешностью, но окружающим было совершенно не до того, все они были слишком сосредоточены на своих делах и мыслях. Когда Рю спросил у одного из них, где ему найти профессора Шидта, молодой человек, не поднимая глаз, махнул куда-то в сторону уходящего вправо прохода. С такими указаниями Рю пришлось немного поплутать по пыльным университетским коридорам, стены которых были плотно завешаны картинами и гербами не то выдающихся студентов, не то спонсоров, не то профессоров, до которых юноше совершенно не было дела. Наконец ему удалось найти дверь, табличка на которой сообщала, что за ней находится кабинет профессора Луиса Шидта.

Рю постучал и, подождав несколько секунд, заглянул внутрь.

– Чего тебе? – встретил его вопрос. Вопрос