— Поймите, Труди, я очень ценю ваше участие, но имейте в виду, что я знаю о причудах племянницы больше вас.

— Хотите оставить все как есть? — грустно уточнила она, стараясь не выдать охватившее ее горькое разочарование.

Клайв, нахмурившись, воззрился на собеседницу.

— А сейчас вы в свойственной вам манере обвиняете меня в том, что я бесчувственный тип, раз лишаю Люсиль возможности измениться, не так ли?

— Возможно, — мягко ответила Труди, — вы недопонимаете или недооцениваете вещи, которые являются важными для молодой девушки.

— Признаюсь, вы для меня большая загадка. Тешу себя надеждой, что женщин, которых я знал, было достаточно несложно понять. Вы же — противоречивая натура. Иногда мне кажется, что я знаю про вас все, но одного вашего слова достаточно, чтобы развенчать это заблуждение. Воробушек снова от меня упорхнул.

— Чего же вы от меня хотите? — отчаянно воскликнула девушка.

Он быстро пересек комнату и, внезапно схватив растерявшуюся Труди за плечи, приблизил ее к себе.

— Мне нужно знать, какая сила поддерживает в вас жизнь и какие мысли роятся в этой маленькой дерзкой головке.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — запинаясь, ответила Труди. Его темные глаза словно огнем жгли голубизну ее глаз.

Он внезапно разжал руки и отпрянул от девушки.

— Вы правы, конечно. Как такая девушка, как вы, может понять меня?

— Вы позволите претворить в жизнь мои планы касательно Люсиль? — настойчиво произнесла она, делая вид, что ничего особенного не произошло.

— Снова за старое! — с горечью проговорил молодой человек. — Делайте что хотите, только потом не приходите ко мне за сочувствием, обнаружив, что ваш план не удался. Уверяю вас, я не позволю вам плакать у меня на плече.

Клайв кисло посмотрел на девушку. «У нее слишком длинный рот, — подумал он, — но морщинки в уголках губ очаровательны».

Труди закрыла дверь кабинета и поспешила в классную комнату.

Люсиль стояла на коленях у окна, задумчиво рассматривая росшую на лужайке липу. Когда Труди вошла в комнату, девочка оглянулась, продемонстрировав цветной пастельный мелок.

— Я пытаюсь нарисовать для дяди Клайва эту липу. Возможно, он повесит рисунок в библиотеке, когда ее, наконец, доделают.

То, что ребенок оценил красоту дерева, доставило Труди удовольствие.

— Жаль, что ты не видела это дерево в цвету. Когда я была маленькой девочкой, открывала окно по ночам, и комната наполнялась благоуханием.

Люсиль отложила альбом и с неподдельным интересом воззрилась на свою гувернантку.

— Ты в детстве спала в моей комнате? Девушка кивнула в знак согласия.

— А тебе когда-нибудь было одиноко? — чуть слышно спросила Люсиль.

— Нет, папа всегда был рядом.

— Счастливица, — протянула девочка. — А я была очень маленькой, когда стала жить с дядей Клайвом. Папу Филиппа я видела только на каникулах, да и то не очень часто, он постоянно уезжал по делам, а когда был дома, вокруг всегда толпилась куча народа. Думаю, он даже не знал о моем присутствии.

— Но сейчас все по-другому, правда? — осторожно спросила Труди, опасаясь, что ребенок с присущей ему прямотой опровергнет ее.

Люсиль пожала плечами:

— Думаю, да. Дядя Клайв, кажется, не так погружен в дела, но он приезжает сюда только из-за Валери.

— Из-за Валери? — эхом повторила Труди.

— Он с ней проводит все время. Когда они в Лондоне, она всегда устраивает приемы и развлекает гостей. У нее огромный домище и толпы друзей. Однажды я подслушала, как они ссорились из-за этого.

— Из-за чего? — спросила Труди, ощущая непреодолимое желание выяснить, в каких же отношениях состоят Валери и Клайв.

Но Люсиль, по-видимому, потеряла интерес к этому разговору. Она подняла свой альбом и принялась аккуратно рисовать.

— Ну, я не уверена. Кто-то чуть меня не застал, и мне пришлось убежать.

— Не понимаю, — озадаченно произнесла девушка.

— Однажды во время каникул я подслушивала под дверью кабинета Клайва, — раздраженно ответила Люсиль, так как вопрос казался ей глупым.

— О, Люсиль!

— Теперь ты шокирована, — обиделась девочка. — Со мной никто никогда не разговаривал и ничего мне не рассказывал. Я могла узнать о чем-нибудь, только подслушав. — Казалось, она вот-вот заплачет.

Ребенку было совсем несвойственно подобное проявление эмоций. Труди поспешно предложила:

— Что ты думаешь по поводу покупки нового платья для праздника урожая?

— О, Труди! — Люсиль восторженно подпрыгнула, рассыпав цветные мелки. — Какая ты милая! — К удивлению и радости Труди, девочка поцеловала ее в щеку. Затем внезапно нахмурилась: — Дядя Клайв, конечно, будет против.

— Нет, он согласился.

— Ты с ним подралась? — восхищенно спросила девочка.

— Не то чтобы подралась, — улыбнулась Труди. — Я убедила его принять мою точку зрения.

— Когда же мы его купим, Труди, дорогая?

— Может, завтра? Наверняка удастся найти что-нибудь миленькое в Маркет-Брэдбери.

К ужасу Труди, Люсиль на следующий день упорствовала в желании приобрести довольно экзотическое платье. Пожилая продавщица филиала одного известного лондонского магазина с изумлением смотрела на девочку, требующую дать ей примерить платье из оранжевого вельвета, расшитое тоненькими изумрудно-зелеными лентами на плечах и по лифу.

— Но это же наряд для банкета, — предупредила продавщица, округлив от изумления рот, — молодым леди не пристало надевать подобные вещи на праздник урожая.

В карих глазах девочки Труди прочла упрямое выражение.

— Боюсь, это правда, Люсиль. Если ты появишься в таком платье, окружающие сочтут, что у тебя плохой вкус.

— Ну почему нет? — завопила та. — Нелли говорит, что в прошлом году у леди Восток на шляпе были пурпурные розы. А на этом платье только миленькие маленькие бантики.

Предчувствуя, какая за этим последует буря, девушка мысленно сжалась. Но, увидев болезненное выражение лица воспитанницы, порывисто воскликнула:

— Ладно, Люсиль, если так подсказывает тебе сердце!

Утомленная продавщица завернула покупку в оберточную бумагу, и девочка, с триумфом приняв коробку, поспешила за Труди на людную главную улицу. Они решили немного посидеть в «Улье», маленьком кафе, славящемся пирожными со сливками. Внезапно перед ними возник Ричард.

— Ага, кажется, я поймал двух девушек, бегающих по магазинам? — Он легонько ущипнул Люсиль за подбородок, и она воззрилась на него большими вопрошающими глазами.