Точно, сказала она себе язвительно. Боль от недостатка времени заняться любовью со всеми красивыми женщинами в мире. Ты знаешь, что он собой представляет. Бабник. Не делай снова этого с собой. Не будь дурой, Эдриен.

Но она не могла стряхнуть с себя дискомфорт, который чувствовала каждый раз, когда заставляла себя говорить ему жестокие и отвратительные вещи. То, что Ястреб был таким же мрачным и красивым мужчиной, как Эберхард, не значило, что он был таким же подонком. У неё было ноющее чувство, что она была несправедлива к нему, но у неё не было никакого логического основания по этому поводу.

Ах, а есть какое-нибудь логическое основание в том, почему ты вдруг перепрыгнула назад из 1997 в 1513? Она саркастически хмыкнула.

Эдриен научилась рассматривать факты и действовать согласно существующей реальности, и не важно какой абсурдной эта непосредственная реальность была. Она родилась и выросла в Новом Орлеане и понимала, что человеческая логика не могла объяснить всё. Иногда происходило нечто большее, чем логика в действии – что-то дразнящее сверх её понимания. Позже, Эдриен чувствовала себя более удивлённой, если факты имели смысл, чем не имели – по крайней мере, когда ситуация была странной, она была на привычной территории. Несмотря на то, что это было весьма нелогично и крайне невероятно, все пять её чувств настаивали, что она точно была не в Канзасе.

Смутные воспоминания дразнили её разум… Что точно она делала перед тем, как оказалась на коленях Комина? Часы перед этим прошли туманно, расплывчато. Она могла вспомнить тревожное ощущение увиденного… чего же? Странный аромат, насыщенный и пряный, который она ощутила прямо перед тем, как она… что? Эдриен с трудом проталкивалась сквозь пелену неразберихи и всё, чего она добилась, так это пульсации в голове.

Она боролась с этим какое-то мгновенье, затем сдалась боли. Эдриен бормотала жаркую молитву о том, что расширенная логика в лице этой абсурдной реальности обращается с ней с большей доброжелательностью, чем что-либо из того, что выкидывал ей Эберхард.

Очень плохо, что она не утратила некоторые из тех действительно и на самом деле плохих воспоминаний. Но нет, только несколько странных часов; небольшая брешь во времени. Возможно шок оттого, что случилось, приглушил её воспоминания. Но непременно, если она приноровилась к этой новой обстановке, она могла бы разобраться, как ей удалось путешествовать во времени. И понять, как вернуться назад.

Но потом подумала, на самом ли деле она хочет вернуться к тому, что там оставила?

****

Утром Эдриен плеснула ледяной воды на своё лицо и оценивающе взглянула на себя в мутном блестящем серебряном диске, весящем над чашей. Ах, немногочисленные предметы роскоши. Горячая вода. Зубная паста. По чём она ещё изнывала?

Кофе. Конечно где-то в мире кто-то выращивал кофе в 1513. Если её надоедливый муж так желает ей понравится, может, он найдёт его для неё – и быстро. И ей нужен целый графин каждое утро, если она и дальше будет так страдать бессонницей.

К тому времени, как Ястреб покинул её комнату прошлой ночью, она тряслась с головы до пят. Соблазнительный кузнец был слабым эхом по сравнению с той властью, которой обладал мужчина с именем Хоук над всеми её чувствами. Его присутствие заставляло её трепетать мелкой дрожью внутри и слабнуть колени – намного хуже, чем было с Адамом. Она хмыкнула, вспомнив правила Ястреба. Четыре из них были держаться подальше от кузнеца. Хорошо, это был верный способ разозлить его, когда она себя так чувствует. А потом она получит свой кофе.

Эдриел тщательно осмотрела своё приданое, ища что-нибудь простое, во что одеться. Облачившись в лимонно-жёлтое платье (как они делали подобную сверкающую ткань в этом веке?), она подчеркнула его золотым ремешком на талии и несколькими золотыми наручами, что нашла. Мягкие кожаные туфли для её ног, взмах её серебристой гривы и кофе, выпить который было важней, чем дышать.

******

«Кофе», прокаркала она, когда, наконец, ей удалось изогнуть свой путь в этом беспорядочно застроенном замке и найти несколько людей, наслаждающихся неторопливым завтраком. Была дюжина или около того сидящих за столом, но она узнала только Гримма и Его, поэтому выговорила это слово с надеждой, обращаясь в основном к ним.

Все, кто был за столом, пристально на неё посмотрели.

Эдриен, также не мигая, уставилась на них. Она тоже умела быть невежливой.

«Я думаю, она сказала кофе», предположил Гримм после долгой паузы, «Правда, мне доводилось слышать более понятные звуки от наших некоторых соколов».

Эдриен закатила глаза. Утро всегда придавало сиплый оттенок её сочному, как бренди, голосу. «Мне надо кофе», объяснила она терпеливо. «И у меня всегда такой голос по утрам».

«Голос, всхоленный и взлелеянный, ровный и смешанный как лучший солодовый Скотч», проурчал Ястреб. Его глаза задержались на её лице, затем мягко скользнули вниз к носкам ног. Как, во имя Господа, простой взгляд мог заставить её чувствовать так, словно она снимала с себя платье медленно и изысканно?

«Тот парень с Цейлона оставил запас тех странных веществ в кладовой? И я – Лидия Дуглас, между делом, этого бездельника…»

«Мама…»

«Молчи. Ты испортил свадьбу и натворил достаточно дел, так что просто помолчи».

Эдриен простила почти всё ему в этот момент, потому что он выглядел, как маленький мальчик, молча моргая. «Моя леди», сказала она, пытаясь присесть в реверансе и надеясь, что обратилась к матери Хоука правильно, потому что женщина ей инстинктивно понравилась, даже если она дала жизнь этому властолюбивому бабнику.

«Лидия будет замечательно, и я могу – Эдриен? Хоук сказал мне, тебе так больше нравится».

«Эдриен чудесно. Кофе?»

Лидия рассмеялась, нисколько не растерявшись от искренней навязчивой идеи. Я возьму его, если ты привыкла пить сильный напиток по утрам. Моя целительница говорит, что у него есть свойства, восстанавливающие силы, и он натуральный возбудитель».

«Да», Эдриен страстно кивнула головой.

«Кладовая, Хоук», подсказала Лидия сыну.

«Вы позволите мне удалиться?» язвительно он спросил.

«Ты что, не слышишь меня?», спросила Лидия с блеском в глазах. «Возьми свою жену с собой, чтобы найти ей кофе. И Эдриен, если вам понадобится хоть в малейшей степени сочувствующее ухо, найдите меня. Я провожу большую часть дня в моём саду. Любой сможет указать вам путь».

«Спасибо». Благодарность Эдриен шла из самого сердца. Как хорошо, что хоть кто-то оказал ей дружественный приём! И что этот кто-то был не красивым мужчиной за всей этой стойкостью.

«Идём», Ястреб протянул ей руку. Отказываясь прикасаться к нему, она сладко сказала, «После вас».

«Нет, милая, после вас». Он двинулся. Пошёл за сладким изгибом её бёдер мимо рогатых любимцев ада.