– Принцесса, откуда такие познания?.. – с язвительностью, за которой проглядывала уязвлённость, поинтересовался Грэйди.

– Не надо праведного гнева в голосе, мои познания носят теоретический характер.

– Помочь с практическими навыками? – Он смотрел на принцессу снизу вверх.

Я ожидал услышать звук пощечины, а услышал тихий смех:

– Вообще-то мы здесь с тобой сейчас общаемся именно потому, что руководитель практики из тебя никакой.

Не знаю, я бы на месте Грэйди предпочел бы пощечину…

– В общем, так, – совершенно другим тоном продолжила Недотрога. – Завтра должно стать известно о вашей помолвке. Как ты будешь утрясать этот вопрос, меня не интересует. Если по какой-либо причине меня до завтрашнего вечера этой новостью не порадуют, решением проблемы займусь я. Но разговаривать с тобой после этого уже не буду. Вообще.

Вот так, приятель. Девушки, с которыми можно поговорить по душам, иногда говорят совсем не то, что хотелось бы услышать…

– Время пошло. Я, пожалуй, тоже. Пошла. Спать. Спокойной тебе ночи, Грэйди! – на этой издевательски-оптимической ноте Недотрога покинула зимний сад.

Возвращаться в гостиную не хотелось, и я пошел к себе. В голове было тесно от мыслей, а на сердце – от противоречивых чувств. Сон являться отказывался – плевать он хотел на то, что предыдущей ночью я почти не спал. К Недотроге постучаться, что ли? Несправедливо же – она дрыхнет, а я по её милости не могу сомкнуть глаз. Но всё же решил на время отложить планы мести. Ничего, всему своё время. Однажды и я ей спать не дам. У меня даже есть пара-тройка идей, как именно…

Эти самые идеи покой также не навевали. А посему я решил прогуляться. Бабушка говорила, что ничто не способствует здоровому сну, как прогулка на свежем воздухе и стакан тёплого молока. Я решил последовать совету. Если я заменю молоко чем-нибудь покрепче, никто же не заметит, правда?

Итак, размышлял я, бредя по аллее ночного парка, принцесса Астани Кейлинэ в своей ненавязчивым манере послала темным лесом честолюбивые надежды нашего короля на дармовой уганий. А счастье-то было так близко, так возможно. Но, увы ему… Теперь Тагард – бесполезная пешка, которую можно с чистой совестью пустить в расход, а дело закрыть. И поехать домой. Как того и хотела Недотрога.

А вот хочу ли этого я?

Вынужден признать: не хочу. Только что с этим делать?

В конце концов, что такого могло быть у того её стража, чего нет у меня? Неужели я не смогу заставить её забыть бывшего любовника?

Стоп, у меня раньше и мыслей-то не было на предмет, сколько там кого было у моих пассий до меня и сколько будет после. При условии чистоплотности предмета. Так дело пойдет, и комплекс неполноценности заработать недолго.

Парк даже в темноте, освещаемый лишь тусклым светом неполной луны, поражал своей ухоженностью. Мне не хотелось думать о том, какой ценой это достигалось. Не хотелось думать о шрамах на теле Ливи. В конце концов, с моих рук тоже капала кровь. Но это была кровь государственных преступников, а не собственного ребенка. И у этих преступников был выбор. Никто не отменял добровольного сотрудничества. Да и становиться преступниками их никто не заставлял…

От этих мрачных размышлений меня отвлекли голоса.

Двое мужчин болтали на флаорском. Вопреки – а может, благодаря, – мнению о моих способностях учителя-флаорца, я выучил этот язык почти в совершенстве. Хоть и никогда не афишировал свои познания. Мой дедушка любил говорить, что чем меньше о тебе знают, тем живее ты будешь. В общем, понять смысл разговора для меня труда не составило. Как и узнать голоса.

– Подсадить ванорца на опиум ‐ это ты хорошо придумал, – произнес Лукас.

– Э, нет, я, конечно, подонок, но и у меня есть свои границы. Это были инициатива ваших подданных, – возразил Рудди.

Эти двое стояли в открытой беседке. В обе стороны от неё амфитеатром расходились кусты, ступенями спускаясь к небольшому озерку. Ясное небо купало в нем свои звезды. Лукас облокотился на узкие перила, а Рудди стоял на них, раскинув для равновесия руки, как крылья. Не знал бы, что он… крыса, подумал бы, что орёл.

– На счет границ – ты это смело. Особенно учитывая твою роль во всей истории с Тагардом, – с явной издевкой произнес флаорец.

Похоже, он знал об этой роли больше, чем я. И роль не ограничивалась громогласным «кушать подано», как можно было подумать из рассказов очевидцев. А ведь Недотрога как в воду глядела – крысы долго не живут. Я прослежу.

– Неисповедимы пути богов, как знать, может, в этом его единственный шанс, – философски ответил Рудди, глядя в небо.

– Да ты у нас просто благодетель человечества! – «восхитился» его собеседник, поглядывая на спину Рудена. У меня тоже нога чесалась спихнуть его с жёрдочки. – Тебе, наверное, и деньги не нужны.

– Не-е, деньги мне нужны. – Красавчик взглянул на принца с высоты. – Нет лучшего стимула облагодетельствовать человечество, чем увесистая стопка банкнот.

– А девчонка точно беременна? – продолжил Флаорец светским тоном.

– Принц, я же не лекарь, я её не осматривал, – Рудди вновь задрал голову к звездам. – Но горничная уверяет, что точно.

– В таком случае мой парень справится. Конечно, воспитывать чужого ублюдка – занятие не самое приятное, но ради такого приданого можно и потерпеть, – походя решил Лукас судьбу «ублюдка» и Ливи.

Ха, а вот утритесь! Сколько, оказывается, несбыточных надежд моя девочка уже накрыла медным тазом! Чтобы сидели и не вылезали.

– А эта принцесса ничего так себе, – продолжал мечтать Лукас. – Такая уравновешенная, воспитанная, скромная…

Э-э-э-э, приятель, ты сейчас вообще о ком?

– И не дурна. Говорят, она еще и врачеванием владеет неплохо, и с ядами знакома. Просто мечта, а не королева, что думаешь? – обратился принц к собеседнику с риторическим вопросом. Но собеседником был Рудди. Не стоит забывать.

– Думаю, принц, что вам пока о короне думать рано, вы четвертый в очереди на престол, – напомнил он походя.

– Вот и я о том же. Вот и я о том же… – глубокомысленно согласился Лукас.

– В таком случае настоятельно рекомендую поторопиться… Тут и без вас желающих хватает. – Руден спрыгнул на землю.

– Ты про ванорского крысёныша? Этот еще зело молод и резв, чтобы составлять конкуренцию. Не нагулялся.

Знаете, обидно. Ну почему меня все вокруг считают мальчишкой? Мне, между прочим, двадцать семь лет. Я, между прочим, уже десять лет возглавляю внешнюю и внутреннюю разведку Ваноры. Не без помощи советников, конечно. Но и сам по себе я вполне ничего.

– Не знаю, не знаю. Спелись они с принцессой тут неплохо. Несмотря на то, что Кейли совершенно не поет, – как-то задумчиво протянул Рудди. – Но я не о нём сейчас. Сегодня днём принцесса отправила матери письмо, в котором приняла предложение руки и сердца Анжи Привлянского. Так что Кейли уже практически вышла замуж.