class="p1">Хозяйка – дона Эсме – довольно строгая худощавая дама в годах, на прощание предложила трёхлитровую плотно закупоренную бутыль. Она окинула Алиску взглядом, оценила мои экзотичные для этого острова джинсы и сказала:

— Я так понимаю, что вам предстоит грандиозная уборка, светлая дона. Рекомендую взять мой «Очистин». Поверьте, он справляется с любым видом пятен.

— А нагар столетний он ототрёт? – устало вздохнула я.

— Уверяю вас, что он сделает ваш дом гораздо… к-хм ... чище и приятнее для проживания.

Она всучила мне бутыль и распрощалась с нами. Кажется, мы её утомили.

Напоследок мы заскочили за продуктами.

Первым делом я приобрела пару чудесных плетённых корзин для продуктов. Уж больно заманчиво они выглядели. Сил для долгого брожения по рядам не осталось, поэтому я, почти не глядя, схватила кусок мяса, накидала в корзинку овощей, десяток яиц и куль муки. В самый последний момент ухватила кувшин молока и горшочек простокваши.

Загрузила всё на битком забитую повозку и мы покатили домой.

Милая прогулка по торговым рядам обошлась нам в десять золотых. Большая часть суммы – восемь золотых – ушла на наряды и обувь. В золотой обошёлся нам поход за постельным бельём и всем остальным к нему причитающимся. Мыломойка и загадочный «Очистин» местного разлива очистили наш бюджет на ещё один золотой.

Зато продукты приятно порадовали – девять серебряников за всё. Причём расплатилась я сдачей от обеда и ещё осталось несколько монет.

Красота!

Что ж, жить можно, главное не ходить слишком часто за обновками, а то так и разориться можно.

Глава №8

Глава 8

Резвая лошадка бойко отстукивала путь, дон Николо пыхтел и бранился на проезжающие экипажи и зазевавшихся прохожих. Алиску сморил сон и она, уложив голову на кучу покупок, сладко задремала.

Я страдала.

Натужно скрипящая повозка раскачивалась, как баркас во время шторма. Раскачивалась и будила во мне морскую болезнь.

Благо, желудок был практически пуст и я не ощущала сильных приступов тошноты. Но горькая муть и шумящая голова тоже испытание не из лёгких.

Делаю глубокий вдох… концентрируюсь на сердцебиении… выдох. Снова вдох-концентрация-выдох… уф! Чуть полегче.

— Тпру!

Резкий крик дона Николо выдернул меня из медитации. Оглядываюсь.

О! знакомые черепки под калиткой. Значит, дома.

Аккуратно бужу Алиску. Девчонка спит, крепко вцепившись в свёртки, и тихонько улыбается во сне.

— Алиска, детка. Мы дома.

Она открывает глаза и щурится на яркое солнце.

— Уже?

— Ага, просыпайся и помогай выгружаться.

Спрыгиваю с повозки. Морская болезнь ехидно корчится, но постепенно отступает. Делаю несколько глубоких вдохов и муть исчезает совсем.

— Доны, можа вам помочь? Я пока совершенно свободный. А вы, светлые доны, так затарились, что тут без грузчиков не обойтись.

— Буду очень благодарна, дон Николо.

Алиска отперла калитку, нырнула во двор и там забренчала замком. Дон Николо не торопясь и посвистывая принялся выгружать наши покупки.

— Куда складать? – Поинтересовался извозчик.

— Да вон в ту каморку. Алиска, покажи! – командую я и убегаю с очередной порцией свёртков.

Вскоре повозка опустела, а наша спальня превратилась в филиал склада «Диких Ягодок».

— Фух! Всё. – я опустилась на корточки возле стены и оглядела комнату.

Всё да не всё. Наша служба только началась. Дело за немногим – выгрести весь хлам и навести порядок. И ремонт.

Жесть!

Можно мне обратно домой?

— Да уж! – дон Николо замер на пороге спальни и окинул комнату взглядом. – Уж да уж!

— Сейчас рассчитаюсь, дон Николо.

— А? денежки? Это хорошо. Только я не об энтом.

— А о чём? – я вытащила из сумки сдачу от обеда и отсчитала три серебряных монеты. Немного подумав, добавила ещё одну – за помощь.

— Благодарствую, светлая дона, — извозчик ловко спрятал монеты в мешочек, висящий на поясе. – Я вам, доны, помочь предложить хочу.

— Какую?

— Тута, как я погляжу, пахать не перепахать, носить не переносить, а уж про мытьё и прочее я и совсем молчу.

— Можно ближе к делу?

— Дык я чего сказать хочу? – извозчик сдвинул шляпу набекрень и почесал затылок, — ежели вам, светлые доны, носильщики нужны и поломойки, то могу в этом поспособствовать.

Я окинула взглядом извозчика. Возрастной уже, явно проблемы со спиной, да и полы он мыть, скорее всего, не умеет – вон руки какие корявые.

И чему он может поспособствовать?

— Это в каком смысле? – на всякий случай интересуюсь у дона Николы.

— Дык, дочки у меня есть. Хозяйственные весьма. И мужья у них тожа… здоровенные парни. Ты, дона, плату назначь, а я им передам. Глядишь и сговоримся.

Помощники, значит. Помощники это хорошо. Нужно оценить масштаб работы и узнать примерные расценки, а там уже решение принимать. Для начала попробую справиться своими силами, а дальше видно будет.

— Благодарю, дон Николо. Я подумаю.

— Дык… думай, дона, думай. Токмо, говорю тебе, тута вдвоём, — он глянул на тщедушную Алиску, пожевал губами и продолжил, — а почитай в одиночку, ни за что не справиться. Ну, бывайте, доны. Как чего надумаете – зовите. Малая знает, где меня сыскать.

Извозчик откланялся и ушёл. Алиска побежала за ним – проводить и калитку затворить.

А я задумалась.

Прав, сто тысяч раз прав дон Николо. Нам нипочём в одиночку не справиться с восстановлением дома. Тут не масштаб работы оценивать придётся, а масштаб бедствия. Стихийного.

Помощники нужны.

Ладно, об этом я подумаю завтра. Или через неделю.

Первым делом надо кухню немного отмыть, еды приготовить, спальню в порядок привести и самим помыться.

А то чешусь уже. В самых неожиданных местах.

— Сиднем сидеть, яйцо золотое не высидишь. Если ты, конечно, не курочка-ряба. А я не курочка. И даже не ряба. Я теперь Золушка местами, а кое-где даже Крёстная Фея. Пора на бал, плясать со швабрами и тряпками. — подбодрила я себя, вытянула из корзины бутылку «Очистина» и пошла на кухню.

Первым делом распахнула высокое арочное окно. Свежий воздух радостно влетел в помещение, подняв пыльную бурю. Заколыхалась паутина, разбудив пауков, и те засеменили в разные стороны. Прятаться побежали. Ну, уж нет! Не убежите!

Я схватила метлу на длинной ручке, которую приметила с утра, и принялась сметать паутинное полотно. Оно с хрустом рвалось, словно толстая нить, наматывалось на метлу, рассыпая вокруг сотни пыльных ураганчиков.

Через пять минут борьба закончилась. Победа