Сначала шли австрийцы, но большого впечатления на любопытных парижан они не произвели. А вот когда показались русские гренадеры и пешая гвардия, французы были просто поражены их воинственным видом, выправкой и осанкой. Все потрясенно взирали на русские корпуса. Парижане молча признали, что их армия, даже в блистательное время французской империи, не была в столь блестящем виде, как эти корпуса после трех беспримерных походов.

В начале широкой авеню Елисейских полей Александр остановил свою светло – серую в яблоках, почти белую лошадь. Кто-то говорил, что под царем был Эклипс, подаренный ему Наполеоном шесть лет назад еще в Эрфурте, кто-то говорил, что это был Марс. Царь отъехал в сторону, чтобы мимо него продефилировали шедшие следом русские, прусские и австрийские войска. Прусский король держался рядом, слегка ошалевший от бесконечного прохождения почти тридцати пяти тысяч солдат, офицеров, всадников и артиллеристов. Конный эскорт, впереди которого ехал Барклай де Толли, также перестроился и оказался рядом с обоими государями.

Позже, подводя итог этого знаменательного дня, Андрей Васильчиков написал в письме своему юному другу, корнету Юрию Арнаутову в Санкт-Петербург, где тот только начинал свою службу:

«Француженки оказались очень любопытными и весьма смелыми, иные просили нас сойти с лошадей и позволить им сесть в седла, чтобы удобнее было видеть русского государя. Остановила и меня одна из таких. Отказать красивой девушке с вьющимися каштановыми локонами, обрамлявшими ее милое личико, я не мог. Я подхватил ее, поднял и посадил в седло перед собой. Лошадка моя лишь недовольно мотнула головой, почувствовав новую нагрузку. Но через мгновение я ощутил и смог оценить упругость крупа этой смелой мадемуазель. Такое – с француженкой – для меня было впервые. Не знаю, как я мог сдержаться, но я быстро снова взял ее за талию и поднял так, чтобы она могла встать в седле. Так, конечно, лучше видно. Оглянувшись по сторонам, я увидел, что мои товарищи поступают точно так же. Больше десятка красивых и прекрасно одетых дам очутились в наших седлах.

Государь заметил это, и с улыбкой что-то сказал стоявшему рядом прусскому королю, указывая на нас. Тот едва не разинул рта! Поскольку государь улыбался, о взыскании не могло быть и речи.

Соскочив на землю через некоторое время, молодая женщина подарила мне улыбку и сказала: «Гран мерси, месье! Меня зовут Полин и, говорят, в нашем доме остановится русский офицер. Это можете быть вы?»

Я справился о ее адресе и твердо решил уговорить определить меня на постой по названному адресу.

К государю время от времени подходили люди из его свиты, что-то говорили и он, хотя и не скрывал неудовольствия от услышанного, но кивал головой в знак согласия.

Завершали этот церемониальный вход войск третья, вторая и первая кирасирские дивизии с артиллерией. Вид наших войск у одних вызывал восхищение, а у других ужас…

Около пяти часов пополудни император Александр прошел пешком в особняк Талейрана на рю Сен Флорентен де Сент-Жорж, возле которого было особенно оживленно. Это стало неожиданностью, поскольку все ожидали, что он займет апартаменты в Елисейском дворце. Потом стало известно, что аноним предупреждал государя о бомбе, спрятанной во дворце, и он принял совет Талейрана остановиться у него. А мы отправились в предназначенные для нас городские квартиры. Полки двинулись на ночлег в императорские казармы на набережной Мальакуар.

Преображенский полк заступил в караулы у государя. Один батальон окружил особняк Талейрана, а два другие стали бивуаком на Елисейских полях на Вдовьей аллее. Надо сказать, что Елисейские поля в удалении от площади – местность, почти деревенская, дома с террасами, кое-где кафе, но все это разбросано почти без симметрии, ибо строились они без общего плана».

* * *

Москва, 2009 год.

Настоящие москвичи, чтобы не мудрствовать лукаво, любят договариваться о встрече именно «у Пушкина» – место центральное, сюда и отсюда куда хочешь удобно добираться, а при встрече можно уже выбирать, куда двинуться дальше. Больше того, поблизости множество различных кафешек, где можно посидеть, поговорить. В моду вошли и деловые встречи за обедом, когда потенциальные партнеры хотели не только получить удовольствие от общения и обмена предложениями, но и от еды. Официанты таких посетителей любят, заказывают они быстро и четко, на цены обычно не смотрят, чаевые оставляют щедрые. Да и не особенно засиживаются, что дает возможность хорошего оборота. Парочки, конечно, также находят себе место под этим «солнцем». Правда, уже ближе к вечеру, когда природное светило клонится к закату.

Анна всегда ела с аппетитом, но следила за тем, чтобы вдруг не «пошел» вес. У памятника Пушкину она любила итальянскую «Тратторию» – там готовили вкусно, можно было и насладиться, и наесться даже одним блюдом, не перебирая в объеме.

Домой решили разъезжаться по отдельности. Аня настояла на том, что поедет на метро, это будет быстрее, чем торчать в «долбанных московских» пробках. Николай настаивать не стал, уже почти ритуально чмокнул ее в щечку.

«Все-таки, немного странный он – мог бы и настойчивость проявить! Продолжить, например, заехать куда-нибудь еще. А он не стал никуда рваться, поцеловал просто по-дружески и все. Какая-то не очень типичная ситуация», – думала Анна, поднимаясь на свой этаж.

На самом деле Николай следовал известной житейской мудрости, которую сформулировал кто-то очень давно: если не торопить события, то дела устраиваются сами. Конечно, и с этим можно поспорить, приводя разные аргументы против, но жизнь все-таки чаще подтверждает верность тактики, проверенной веками. Чтобы там ни говорил Нугзар Ольховский, жизнь иногда учит человека. Ну, может, не учит в смысле навязчивой дидактики, а просто показывает пример – можно так, а можно вот так. И идет себе дальше. А ты остановишься, и давай себе голову ломать – действительно, отчего это я так, а не вот так? Туда, а не вот сюда? И стоишь, и думаешь. И так ведь можно на одном месте и всю жизнь простоять, да?..

* * *

Существует много теорий относительно телепатии и прочего, согласно чему вдруг раздается телефонный звонок и голос человека, о котором ты только что думал, звучит в трубке. Анна думала, почему на часах уже десять, а Николай еще не звонил?

«Что-то не так? С ним что-то случилось?» – и в тот самый момент, когда она по-женски начала терзать себя различными предположениями, раздался тот самый звонок. Технических познаний в управлении новым смартфоном, чтобы выбрать опознавательный рингтон «Николя», когда он звонит, ей хватило еще почти месяц назад, в Париже.

На самом деле они оба думали об одном – сегодня надо встретиться. Было и еще одно слово, которое практически одновременно утром вспыхнуло в сознании у обоих: «Ну, если не сегодня, то когда? Пора!»

* * *

1814 год. Париж, 7 апреля.

…По коридору навстречу Андрею шел, опираясь правым предплечьем на специальный костыль, хозяин дворца, принявшего победителей, роскошно одетый сам Шарль Морис де Талейран-Перигор. Тот самый князь Беневентский – титул ему пожаловал как раз Наполеон, не подозревавший, какую змею он пригрел у себя на груди. Хотя, может быть, и знал Наполеон о прегрешениях расстриги, который и не претендовал на святость.