Она отставила в сторону чашку и взяла подругу за руку.

— Ты мне дорога, — сказала Мэд. — И я хочу, чтобы ты была счастлива. Но пока эта бессмысленная война с Эммой не закончится, ты не сможешь быть по‑настоящему счастливой.

Грейси высвободила ладонь и, стараясь не обращать внимания на то, что ведет себя как капризный ребенок, скрестила руки на груди.

— Не я эту кашу заварила, почему я должна расхлебывать?

— А разве это имеет значение?

Грейси помолчала и после продолжительного размышления сказала:

— Да, имеет. Всю жизнь Эмма была для меня образцом, я смотрела на нее с обожанием, хотела быть такой, как она, — сказала Грейси, отодвинула свой сэндвич с говядиной и оперлась локтями о стол. — Когда умерла мама, мой мир рухнул, но Эмма была рядом и по сути заменила ее. Она следила, чтобы мы с отцом были накормлены, одеты, обуты, чтобы я ходила в школу, и тащила все ранчо на себе, потому что отец замкнулся и потерял вкус к жизни.

— Да, ты рассказывала, — прошептала Мэдисон.

— А потом она уехала, Мэд.

Грейси покачала головой и отвернулась к окну.

Порывистый ветер раскачивал деревья, кружил в вихре оторвавшиеся листья.

Грейси вздохнула и снова посмотрела на подругу.

— Для меня это стало ударом, будто мама снова умерла, понимаешь? Вчера она была здесь, а уже сегодня ее не стало. Она заботилась о нас и о ранчо. А после ее отъезда мы осиротели. На этот раз не было того, кто мог бы занять ее место.

— Но ты сама заполнила пустоту.

Грейси слабо улыбнулась. Мэдисон не было тогда в городе, и она понятия не имела, сколько Грейси набила шишек, когда ранчо и забота об отце свалились на ее плечи. Сколько дней и ночей она провела, пытаясь разобраться в том, что у Эммы так легко получалось.

— Если бы ты знала, Мэд… Пришлось научиться разговаривать с теми, кто видел во мне не хозяйку, а ребенка, а еще увольнять людей, которые не выполняют работу как надо.

— Но ты справилась, — ответила Мэдисон, и Грейси уловила нотки нетерпения в ее голосе. — Все ошибаются. Это не значит, что ты неудачница. Неудачники сдаются, а ты не опустила руки, продолжала двигаться дальше. Тебя бросили в воду, но ты научилась плавать. Если бы Эмма не уехала, ты бы не осознала, что ты умная, смелая женщина, способная самостоятельно жить и решать проблемы. — Мэдисон пожала плечами. — И возможно, ее отъезд — это лучшее, что с тобой могло случиться.

Мэд произнесла это спокойно и без нажима, но ее мысль потрясла Грейси. Она никогда не смотрела на проблему под таким углом и не могла не согласиться, что Мэдисон в чем‑то права. Сначала она была сбита с толку, но именно она управляла ранчо последние пять лет, и раз ранчо не развалилось, значит, у нее получилось.

Грейси начала воплощать свою мечту стать иппотерапевтом с того, что продала несколько верховых лошадей, купила других, которые, по ее мнению, лучше подходили для работы. Научилась разговаривать с управляющим, с отцом. Она справилась, несмотря на бессонные ночи, когда заливалась слезами от усталости, разочарования, страха и гнева. Грейси не сдалась и, пройдя череду неудач, падений и ошибок, превратилась в уверенную, сильную женщину. Да, этого могло бы не произойти, если бы Эмма продолжала сама делать всю работу по ранчо. Вероятнее всего, она отошла бы в сторону и позволила сестре единолично всем управлять, а потом корила бы себя за то, что она бесполезная нахлебница…

Грейси ощутила гордость, и ей это понравилось. Мэдисон права. Ей сложно было это разглядеть, особенно когда обида на сестру затмила рассудок. Теперь Грейси думала, что, возможно, ей стоит перестать злиться.

— Грейси?

Чей‑то знакомый голос заставил ее вернуться к реальности.

Грейси улыбнулась. Джессика Уайтхед, директор школы, высокая женщина с темными короткими волосами и пронзительными карими глазами, шла к их столику. Всю жизнь она прожила здесь и училась вместе с Эммой.

— Привет, Джесс! — сказала Грейси и кивнула в сторону подруги: — Вы знакомы с Мэдисон?

— Конечно, хотя мои собаки знают ее гораздо лучше.

— Рада тебя видеть, — улыбнулась Мэдисон. — Как лапа Макса?

Джесс махнула рукой.

— Он в порядке, спасибо. До сих пор не могу понять, как он умудрился наступить на пчелу. Мой сын заботится о нем с особым рвением, так что Макс теперь специально прихрамывает, чтобы получить больше вкусняшек.

Мэдисон улыбнулась.

— Грейси, — обратилась к ней Джесс, — я слышала, Эмма вернулась, это правда?

Грейси со вздохом кивнула:

— Да, верно.

— Она погостить или планирует остаться? — продолжала Джесс. — На днях я была на рынке и встретила там Стефани Крамер. Она сказала, что Эмма приехала насовсем, но ты же знаешь, как доверять слухам.

— Она сказала, что насовсем, — ответила Грейси и отметила для себя, что в глубине души надеется, что так оно и есть.

Джессика вздохнула с облегчением.

— Хорошо, когда увидишь ее, передай, чтобы позвонила мне как можно скорее.

— Хорошо, а что случилось?

— Есть работа, если она захочет, конечно.

— Работа? — переспросила Грейси.

— Пусть позвонит мне, ладно? Рада была повидаться. Пора, муж ждет в машине, у нас что‑то вроде свидания, идем в кино. Хорошего вечера, — сказала Джессика и поспешила к мужу.

— Работа, — проворчала Грейси. — Я же говорю, она пять лет слонялась неизвестно где, а тут шарики, фанфары, овации, а теперь, вуаля, работа.

— Ты снова начинаешь злиться, и в голосе обида.

— А я уже и позлиться не могу? — огрызнулась Грейси.

Мэдисон посмотрела в окно.

— Смотри, снег пошел.

Крупные пушистые хлопья кружились в воздухе вместе с опавшими листьями. Снег в октябре — не редкость в Монтане, особенно в горах, но внезапный снегопад грозил перерасти в метель.

— Нам лучше поспешить домой.

— Да, — ответила Мэд.

Они оставили деньги на столе и отправились к машине.

Ветер задувал нешуточный, пробирал до костей. Мэдисон натянула шапку почти на глаза и взглянула на Грейси.

— Кажется, начинается метель, — сказала она. — Может, тебе переночевать у меня, а завтра поедешь спокойно домой?

Грейси, придерживая шапку, посмотрела на небо. Ее лицо тут же облепил снег. Она поморщилась.

— Нет, я лучше поеду домой, отец один с ребенком.

— А Эмма?

— Кто ее знает, — ответила Грейси, — не могу рассчитывать на нее. Надо убедиться, что ранчо готово переждать шторм.

— Ты все еще главная на ранчо.