Вместе с армией вторжения в Польшу прибыли и шесть «айнзатцгрупп». Их название носило несколько неопределенный характер, наиболее близко его можно было перевести как «группы специального назначения». Но слово «еinsatz» содержало в себе целое богатство оттенков – бросить вызов, кинуть перчатку, проявить рыцарское мужество. Группы набирались из членов гейдриховской Sicherheistdienst (СД – секретной службы). Им сразу же давали понять, что полномочия у них исключительно широки. Их высший руководитель шесть недель тому назад сказал генералу Вильгельму Кейтелю, что «в польском генерал-губернаторстве развернется суровая борьба за выживание нации, которая не потерпит никаких ограничений со стороны закона». За высокой риторикой вождей, как понимали солдаты айнзатцгрупп, за словами о выживании нации скрывалось уничтожение одной расы другой, так же как слово «einsatz» — «особо благородная миссия» – на самом деле означало раскаленные стволы автоматов.

Взвод айнзатцгруппы, которому тем вечером предстояло действовать в Казимировке, представлял собой отборные кадры, элиту. Пусть эти краковские эсэсовцы, сидящие на сдельной оплате, занимаются столь гнусным делом, как обыск квартир в поисках колец и меховых пальто! На долю же элитных карателей выпадет участие в куда более важном и радикальном символическом действе, которое положит конец символу еврейской культуры – древней синагоге Кракова.

Как местные «Sonderkommandos» CC (отряды специального назначения), которым предстояло принять участие в первой акции, так и шеф тайной полиции СД Чурда уже несколько недель дожидались прибытия айнзатцгруппы. Армия договорилась с Гейдрихом и высшим руководством полиции, что она будет держаться в стороне от подобных операций, пока Польша не перейдет от военного к гражданскому правлению. Наконец было получено разрешение властей, и по всей стране рыцари айнзатцгрупп и зондеркоманд были спущены с цепи, чтобы с профессиональным бесстрастием положить конец истории расы, обитавшей в старых иудейских гетто.

В конце улицы, где располагались апартаменты Оскара, высилась на скале укрепленная громада Вавельского замка, из которого Ганс Франк правил своим генерал-губернаторством. И если Оскар хотел понять, какое будущее ожидает Польшу, ему необходимо было изучить связи между Франком и новоиспеченными исполнителями из СС и СД, а также между Франком и евреями Кракова.

Во-первых, Франк напрямую не руководил специальными группами, направлявшимися в Казимировку. Полицейские силы Генриха Гиммлера, где бы они ни действовали, всегда руководствовались своими законами. Не будучи в восторге от их независимости, Франк не соглашался с их методами и с чисто практической точки зрения. Как и любой член партии, он поддерживал политику уничтожения еврейского населения и считал Краков, несмотря на все его достоинства, невыносимым местом обитания – из-за населяющих его евреев. В течение нескольких прошедших недель он решительно возражал, когда власти хотели использовать генерал-губернаторство, и особенно Краков – с его железнодорожным узлом – как место свалки, куда будут свозить всех евреев от Лодзи до Познани. Он не верил, что айнзатцгруппы или зондеркоманды их методами могут разрешить суть проблемы. На определенном этапе мучительных размышлений «Гейни» разделял убеждение Франка, что должен быть создан один-единственный огромный концентрационный лагерь для евреев, для каковой цели могут послужить, например, Люблин с окрестностями или, что было бы еще желательнее, остров Мадагаскар.

Сами поляки всегда склонялись к этой идее – об использовании Мадагаскара. В 1937 году польское правительство даже послало экспедицию, чтобы изучить этот гористый остров, отдаленность которого должна была оберечь их европейскую чувствительность. Министерство по делам колоний Франции, которой принадлежал Мадагаскар, охотно заключило бы сделку на правительственном уровне, поскольку Мадагаскар, заселенный евреями из Европы, мог бы стать отличным рынком сбыта. Какое-то время министр обороны Южной Африки Освальд Пироу исполнял роль посредника в переговорах Гитлера и Франции относительно острова. Мадагаскар как способ решения проблемы мог бы сыграть свою почетную роль. Ганс Франк ставил на него, а не на айнзатцгруппы. Ибо их спорадические набеги и резня не могли заметно уменьшить количество недочеловеков в Восточной Европе.

В то время, когда шла кампания у стен Варшавы, айнзатцгруппы в Силезии сгоняли евреев в синагоги и подрывали их там, топили их целыми толпами в реках, врывались в дома в канун шаббата или по праздникам, рвали их молитвенные свитки, кидали талесы в огонь, ставили евреев к стенке. Но их усилия почти не сказывались. История неоднократно доказывала, утверждал Франк, что гонимым нациям часто как-то удавалось пережить геноцид и снова размножиться. Фаллос, оказывается, действует куда быстрее оружия…

Но никто из них еще не знал – ни спорящие между собой члены Партии, ни наиболее образованные из членов айнзатцгрупп, примостившиеся по бортам одного из грузовиков, ни такие же ребята из СС, сидящие в кузове другого (им этим вечером предстояло захватить синагогу), ни герр Оскар Шиндлер, направлявшийся к себе на Страшевского, где ему предстояло переодеться к званому обеду, – никто из них еще не знал, что скоро будет найдено технологически приемлемое решение – и химический состав для уничтожения насекомых, получивший название «Циклон Б», станет средством окончательного решения.

Вместо Мадагаскара.

Между Гитлером и Лени Рифеншталь, любимой актрисой и режиссером фюрера, произошел некий инцидент. Вскоре после падения Лодзи она прибыла туда со своим неизменным оператором и увидела шеренгу евреев – типичных иудеев с пейсами, которых расстреливали из автоматов. Она прямиком отправилась к фюреру в штаб-квартиру Южной группы войск и устроила ему сцену.

С любой точки зрения – логики, эффективности, общественного мнения – ребята из айнзатцгрупп вели себя глупо. Но теперь смешно было обсуждать Мадагаскар: был найден кардинальный способ свести на нет количество недочеловеков в Центральной Европе, для чего будут отведены специальные места с соответствующим оборудованием, о чем знаменитой киношнице лучше было не знать.

Как Оскар и предупредил Штерна в приемной у Бучхайстера, эсэсовцы, перемещаясь от дверей к дверям, сначала начали экономическое уничтожение детей Исаака, Иосифа и Якова. Они врывались в квартиры, вываливали содержимое шкафов, взламывая замки секретеров и гардеробов. Они срывали украшения с пальцев, с шей и из кармашков для часов. Девушке, которая не хотела отдавать свою меховую шубку, сломали руку; мальчишку с улицы Цемной, вцепившегося в свои лыжи, просто пристрелили.

Некоторые из ограбленных – не догадываясь, что СС действует по своим законам, – на следующий день обратились с жалобами в полицейский участок. Где-то, как они знали из уроков истории, должен обитать старший офицер, бескорыстный и благородный, который придет в ужас и решительно призовет к порядку распоясавшихся грабителей. Должно непременно быть назначено расследование истории с мальчиком на Цемной и с одной из женщин, которой ударом дубинки сломали нос!

Пока ребята из СС работали по квартирам, взвод айнзатцгруппы собрался у синагоги четырнадцатого столетия на Старой Божнице. Как и предполагалось, они застали тут за молитвой компанию старых евреев с бородами, в пейсах и в молитвенных одеяниях. Согнав из окружающих зданий еще некоторое количество не столь ортодоксальных евреев, их тоже затолкали в синагогу, словно бы немцы желали посмотреть, какова будет реакция одной группы на другую.