Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не ездил больше на озеро. У меня просто не было на это времени. Да и желания. Несколько свободных часов в неделю предпочитал проводить в зале. Но, когда оставался совсем один, все заботы дня отступали и можно было не притворяться, я ложился в постель калачиком и начинал сжирать себя огромным половником. А что было бы, если я сделал первый шаг. У меня была бы она, наш дом, наши дети, наш золотистый ретривер или наш бульдог. У детей были бы глаза её цвета и буйные кудри. Или они могли быть блондинами. Или зеленоглазыми щекастыми крепышами. А вместо собак было бы три кошки. Я бы делал мебель, а она занималась хирургией. Или были бы заводчиками лошадей. Или мы бы оставили всю свою жизнь здесь и уехали сажать виноградники…
Мысли из серии: а что было бы, – заводили меня в далекие дебри и я думал о том, а что случилось, если бы человекоподобная обезьяна передумала ходить на двух ногах и продолжила передвигаться на четвереньках. Отказалась от дальнейшего развития в хомо сапиенс и осталась бы мартышкой. Сейчас был бы другой, иной мир, где правили животные и ни о каком освоении космоса речи быть не могло. В этой другой вселенной мир полностью бы зарос деревьями. Океаны, разделяющие континенты, остались бы непознанными, чистыми, наполненными странного вида тварями, которые борются за выживание только с природой и друг с другом, а не конкурируют с человеком.
Свой первый шаг я так и не сделал. Оставил все как есть. Ругая себя за ночную пустоту холодной комнаты.
Иногда я получаю обрывки её жизни от общих знакомых. По этим крохам пытаюсь собрать новый образ Марты. Дополнить уже существующий. Примерить к той, которая живет теперь только в моей голове.
Я часто сочинял ситуации, при которых мы не только встречаемся, обмениваемся приветственными кивками, но и говорим. Говорим долго и много. Рассуждаем о разных мелочах, идем от частного к общему. От деталий к глобальному. В моей голове – она прекрасный собеседник, идеальный оппонент. На деле – я сам себе прекрасный собеседник, сам задаю вопросы и отвечаю на них. Чаще всего спрашиваю себя: так ли она мне действительно нужна или пора признать, что я – это состоявшаяся, разносторонняя личность. Не более того. И все образы прошлого всего лишь навсего игры моего сознания. А все мысли только лишь пустая трата времени.
В такие дни я оживлялся, пропускал тренировки и начинал встречаться с милыми девушками. Слушал их веселый трёп о пустяках. Девушки все, как одна, хорошенькие, веселые. Знали, когда нужно помолчать, где поднажать в разговоре, когда опустить глаза, когда посмеяться. Но вот у одной слишком прямые волосы, у второй – слишком кудрявые, третья с курносым носом, а четвертая слегка похрюкивает, когда смеётся.
Эти мелочи, глупые мелочи, которые ничего не значат, отталкивали меня. Требовались невероятные усилия, чтобы встречаться с ними второй, третий раз.
В конце концов понимал, что они мне просто не нравятся. Что дело не в девушках, а во мне. Что я хочу, чтобы всё сложилось с первого раза, чтобы не волновали ни кривые носовые перегородки, ни заусенцы на мизинце, ни поверхностные знания биологии. Ещё через какое-то время я понял, что так сильно устал, что мне нужен перерыв от самого же себя. Мне хотелось отделиться от собственной оболочки и улететь в новое тело. Решать новые вопросы, жить новую жизнь, быть другим человеком.
Мне 40. Мы оставили детей родителям и едем с женой к Софии на выходные. Она пригласила нас познакомиться с женихом. Моя злючка-сестра, давно уже выпускница университета, и многие работодатели буквально бились за то, чтобы она была в их команде. Для молодого специалиста – безусловный успех. Она молода, в ней много энергии, задора и желания менять мир. Какая же умная моя маленькая сестра. За годы, наполненные заботами, я не заметил, как из ребёнка со своим особым мнением она превратилась в блистательную молодую женщину. Как это произошло? Почему я не заметил? Потому что был занят собой. Сначала страданиями о Марте, потом жизнью без Марты. Потом работой без Марты. Моё производство стало успешным. Говорят, что мужчина, который живет в аскетизме, многого добивается. Если это утверждение верно – я его подтверждение. На одной из выставок мебели я познакомился со своей будущей женой. Кареглазая декораторша подошла ко мне. И сама протянула свою визитку. Сама пригласила на ужин. Сама предложила перевезти мои вещи к себе через какое-то время.
Елена (моя жена) вспоминала, что в тот день на выставке я был так сконцентрирован на мебели, что не замечал ничего вокруг. А именно: толпы голодных женских глаз. Ей пришлось действовать быстро.
На нашей свадьбе я немного затормозил, когда меня спросили готов ли я взять в жёны Елену. Секунды перед ответом были такими тягучими, словно жвачка. Я выдохнул и украдкой взглянул на сестру. Напряжение в её взгляде, едва уловимое покачивание головы, затем кто-то дал утвердительный ответ моим голосом. Елена просияла, София опустила голову и громко выдохнула. Так громко, что даже я смог её услышать. Или мне это почудилось. После этого дня София как-то отдалилась от меня.
Через какое-то время родилась моя дочь. Я назвал её Мартой. Конечно же. Её глаза не манили меня в далекую бездну синевы. Они были цвета спелой травы. Я обожал свою дочь. Она стала моей лучшей подругой, соратницей, моей главной любовью. София всегда была готова прийти ко мне на помощь. Стала самой великолепной тетушкой во всем мире. Её поддержка и любовь были для меня неоценимы. Что касаемо моей жены – она была прекрасной, великолепной женщиной. Добрая, заботливая, внимательная, надежная. О первой Марте я больше не слышал ничего.
За несколько лет всё стало больше: производство, моя семья, я сам. Я немного прибавил в весе. Не значительно, но тренировок мне не хватало. Даже София присвистнула при встрече и похлопала меня по животику. Определенно мне не хватало
