Жаруся с нежностью смотрела на свою девочку, а потом легко пролетела мимо Сивки, Волка и мальчишек, подхватила Катерину, и унеслась, да с такой скоростью, что ветры, кружащие вокруг гребня скалы, отпрянули с её пути, и попытавшись было догнать, безнадежно отстали.

— Куда? — Кот взвыл, потом подхватил со снега шапку-невидимку, прыгнул на Волка и они стремительно умчались следом.

Сивка только головой покачал, дожидаясь мальчишек, подбиравших свои плащи. С другой стороны каменного гребня, лавина докатилась до дна ущелья, не оставив никаких шансов отряду наемников и стрелку. Любопытные лисы, сходив на разведку, выяснили, что никто не выбрался из-под снега. Серогорье успокаивалось, только птицы в своих снах видели страшных людей, которые шли их убивать и ласковые руки совсем других людей, которые раскрывались, выпуская на солнце, на свободный ветер, к жизни.

— Да когда же она проснется-то? — Cтепан сидел на низеньком крылечке избушки и тоскливо смотрел на Кира, которого по всей утоптанной за два дня полянке гонял и швырял Волк. Катьку было жалко, конечно. Но, она-то спит, и ничего не чувствует. Вон, даже не дернулась, когда Волк стрелу доставал. Волк после этого совсем озверел, хотя от Катькиной раны и следа не осталось, и начал их тренировать так, что ломило всё. И ноги и руки, даже шею! Вот, казалось бы, что можно тренировать в шее? А, оказывается, очень много там всего и это всё болит. Степан зашипел, повернув свою многострадальную шею, прислушиваясь к неожиданному шуму в избе. И увидел Катьку. Бледную и совершенно ошалевшую. Она держалась рукой за стену, и осматривалась, не понимая, где она находится, а потом начала съезжать вниз. Наверное, действие сонного зелья не совсем прошло.

— Кать, ты как? — Cтепан успел её поддержать, пока она не рухнула на пол, и подхватив под локти, потихоньку довел обратно до кровати.

— Где мы? И Жаруся, охотники…

— Всё хорошо! Мы в избушке, твоей собственной. Помнишь, тебе её Полоз подарил? Жаруся летает вокруг, всё с ней отлично. Охотники… Ну, этого… Того… С ними наоборот, вряд ли хорошо. Они под лавину попали. И не вылезли они, как я понял. Кот только что удалился на чердак. Он там нашел какие-то залежи чего-то интересного и роется как терьер. Волк уже почти прикончил сначала меня, а теперь Кира. Один Сивка на месте в конюшне. Ну, то есть, тут в избе есть хлев. Мы его конюшней называем, хотя, подозреваю, что это бывший курятник. А, ты уже смеешься! Тогда хорошо.

Степан обрадовался. Во-первых, Волк успокоится, и это очень хорошо! Во-вторых, Катька лежащая как кукла на кровати, сильно нервировала. Он всё время прислушивался, дышит ли она. Это как-то совсем не нормально, так спать! В-третьих, можно будет отсюда свалить! Он уже видеть не мог темный старый еловый лес, засыпанный снегом, в котором ночью что-то потрескивало, доносился волчий вой, и было просто жутковато. В Дубе такие мысли не посещали никогда! И, наконец-то, самое главное! Его уже трясло от Кира! Видеть его не мог, так его этот человек раздражал! И ведь даже не понятно почему! Ничего такого вроде не делает, даже не заговаривает без необходимости, но мешает, как заноза! Любая похвала высказанная Киру, бесила Степана, как будто, это его делали хуже! Вроде как он плох, а этот вот мерзкий тип хорош! И почему-то за его счет! В избе была всего одна комната. Катерину поместили на кровать за занавеской, с ней почти всё время была Жаруся, Кот оккупировал печку, Сивка охотно занял бывший курятник, который открывался в избу, Волк старался устроиться поближе к занавеске, и тревожно прислушивался к любому шороху. А Степану и Киру пришлось делить полати. Кто бы знал, как неудобно! Особенно, когда ты человека рядом не переносишь совершенно, и понимаешь, что он относится к тебе так же! Хорошо бы можно было бы скорее улететь отсюда в Дуб, где отдельные комнаты у каждого! Катька вот уже проснулась и они улетят!

Голова у Катерины кружилась так, что глаза открывать не хотелось. Казалось, что она на аттракционах перекаталась, и где пол, где потолок, пока не очень ясно. Она заставила себя слушать то, что рассказывал Степан, и потихоньку уяснила, где она находится, и почему.

— Я так и не понял, почему они решили остаться здесь! Тут не сильно-то удобно! А до Дуба бы быстро добрались бы! — докладывал Степан, пока в избу не ввалился совершенно измученный Кир, и не завопил, что Катерина проснулась!

— Блин, опять он! — Степан прошипел что-то не очень приличное.

— Ты чего сразу не сказал, что она в себя пришла? — Киру пришлось вынести очень нелегкий час с Волком, а тут он обнаружил, что такой изнурительной тренировки могло бы и не быть. Волк бы про него и не вспомнил бы, если бы знал, что Катька проснулась!

— Тебе-то чего? — Cтепан резко встал и оказался нос к носу с Киром.

— Так! Разошлись! Немедленно! И вон отсюда оба! — волчий рев и быков бы разогнал, а не то что мальчишек! — Катюша, как ты? — это уже совсем другим тоном.

— Да как-то странно. Вроде проснулась, но и не совсем. — Катерина никак не могла договориться с пространством где именно у этого самого пространства пол, а где потолок. — А чего мы тут застряли?

Волк потихоньку усмехнулся, глянул в окно, и обнаружив, что мальчишки уже около леса стоят в боевых стойках и явно собираются подраться, спокойно продолжил, — Дрессируем.

— Чего? — Катерина так удивилась, что даже глаза открыла и сфокусировалась на Волке. — Не поняла?

— Ты мне сначала про себя расскажи! Ничего не болит? — Волк подсунул морду прямо к Катиному носу и внимательно на неё посмотрел.

— Ничего не болит! Голова кружится, но это, наверное, так и должно быть. Так что ты такое сказал странное? — Катерина от любопытства даже почувствовала себя лучше.

— Катюш, ты спала, а мы тут остановились, чтобы тебя не таскать лишний раз. А пока время было, решили мальчишек немного поучить! Мы же тебя никуда с такой командой отпустить не можем! Они друг друга на дух не переносят! Кир, вроде соглашается Степану подчиняться, хотя получается у него не очень, но Степан на него и смотреть спокойно не может, до того его Кир раздражает. Кир едва и сам сдерживается. Короче, или они научатся друг друга переносить, или это всё напрасно. Надо будет другого напарника Степану искать. Опять сцепились! — Волк спокойно смотрел, как оба его подопечных катаются в снегу.

Катерина покосилась в окно, помотала головой, прогоняя остатки головокружения, и уточнила:

— А они друг друга не покалечат?

— Ну, покалечат, полечим… — Волк флегматично наблюдал за дракой. — А может, и нет… Пускай само заживает. Я вот Кира только сегодня очередной раз предупреждал, что это тоже часть его обязанностей, не поддаваться на провокации.

— Волк, а Волк, так это ты их специально так стравил? — Катерина смотрела, как Степан швырнул Кира под огромную ель и не спеша направился туда же сам.

— А то! Разумеется. Какой это воин, если готов глотку своему же перегрызть, просто потому, что ему неудобно, тесно и некомфортно? Терпеть тоже надо уметь! Тренируем терпение!