являюсь творцом своей жизни. И я творю, что хочу, а скорее, даже вытворяю. – Потом отец снова нас нашёл, но просил никому не рассказывать о нём, чтобы у нас не возникло проблем. Вот мы и не рассказывали. Ну как-то так…

Мне становится очень смешно от того, какую дичь я тут несу. А Павлов слушает с серьёзным видом и кивает.

Врать, оказывается, так просто. Можно выдавать себя за кого угодно, придумать себе любую биографию, и те, кто не знают тебя близко, ни за что не догадаются, что ты только что выдумала всё это.

Чувствую себя воодушевлённой, у меня за спиной словно вырастают крылья, и я лечу вперёд, навстречу ветру, главное тут не снижать скорость и не оглядываться назад.

Нам приносят еду. Я милой улыбкой благодарю официанта, присутствия которого ещё полчаса назад так стеснялась, и жду, когда он расставит тарелки.

Я очень, прямо-таки зверски голодна.

Поскольку я теперь дочь банкира, могу позволить вести себя, как хочу. Поэтому и есть буду, как мне удобно.

Странным образом, но едва я становлюсь другим человеком, я и чувствовать себя начинаю по-другому. Я больше не стесняюсь своей провинциальности, того, что не умею вести себя за столом с королевским изяществом, не знаю, с какой стороны брать столовые приборы. Это всё вдруг становится неважным.

Я имею право быть тем, кем я захочу. И всем остальным придётся принять это как данность.

Беру свой стакан с соком и в несколько глотков опустошаю его почти полностью. Довольно жмурюсь. Мм, вкуснотища. Я люблю ананасовый сок, правда, раньше пила его только и пачки. А этот свежевыжатый, с кусочками мякоти, но сладкий. Приятно освежает. Именно то, что надо.

Наливаю ещё стакан и под внимательным взглядом Александра делаю несколько глотков.

– Очень вкусно. Я люблю ананасовый. Ты правильно догадался.

– Посмотрим, как обстоит дело с другими догадками, – загадочно улыбается он.

В ответ я играю бровями и беру вилку. В правую руку. Мне так удобно, и ничьё мнение не имеет значения.

В это время Александр с непередаваемым изяществом ест какой-то суп. Я забыла его название.

Сразу видно, что Павлов рос в богатстве и с детства ходил по элитным ресторанам. У них в семье, наверное, к ужину переодевались, заставляли маленького Сашу держать осанку, не хлюпать супом, не смеяться и громко не разговаривать, а столовые приборы он теперь наверняка различает с закрытыми глазами. Надо спросить его об этом.

Отковыриваю кусочек грудки.

Боже мой! Она такая нежная, сочная и невероятно вкусная. Так вот почему все эти блюда стоят такие бешеные деньги. И ведь действительно стоят каждого потраченного на них рубля!

Надо ещё попробовать соус.

И вдруг, словно по какому-то внутреннему наитию, я решаю соответствовать блюду, просто стыдно отнестись к нему так неуважительно. Перекладываю вилку в левую руку, беру нож и аккуратно отрезаю кусочек (это оказывается совсем не сложно). Затем обмакиваю его в густой насыщенный соус тёмно-бордового цвета.

Кажется, я мычу от удовольствия, потому что Павлов с хитрой улыбочкой говорит:

– Снова угадал?

– Ещё как, – подтверждаю я, отрываясь от блюда лишь затем, чтобы наколоть на вилку пучок сочной салатной зелени или аппетитно хрустящий поджаренной корочкой белый гриб.

Это совершенно точно самый лучший ужин в моей жизни. Когда уходит страх, я особенно остро начинаю ощущать удовольствие от красивого места, вкусной еды и компании симпатичного мужчины.

Присутствие Павлова уже не напрягает меня. Напротив, мне интересно общаться с ним. Он расспрашивает меня о детстве и жизни на берегу Чёрного моря. Я с удовольствием рассказываю истории из моего прошлого.

И всё-таки задаю вопрос, как проходили семейные ужины в его детстве. Александр смеётся и говорит, что я угадала верно.

– Мать надевала вечернее платье и фамильные драгоценности, мы с отцом надевали костюмы. Я ненавидел галстуки, особенно бабочку, которая натирала шею и подбородок. Поэтому я частенько болел, чтобы ужин приносили мне в комнату.

– Ну ты и хитрюга! – восхищаюсь я. – Какой находчивый.

– Да, я такой, умный, находчивый и ещё красивый, – он гордо выставляет грудь колесом и, задрав подбородок, поворачивает голову из стороны в сторону, чтобы я могла вдоволь налюбоваться им.

Я смеюсь и отодвигаю от себя пустую тарелку.

– Спасибо, это был просто потрясающий ужин.

– Подожди, ещё десерт.

Словно в подтверждение его слов появляется официант и ставит перед нами по куску штруделя с крупным шариком мороженого.

Если до этого момента мне казалось, что я уже сыта, то сейчас явно ощущаю, что в моём желудке не хватает именно этого восхитительно пахнущего кусочка.

– Ну? – требовательно вопрошает Павлов, наблюдая, как я смакую десерт.

– Беллиссимо! – подтверждаю я, размахивая в воздухе ложечкой.

– Значит, я ни разу не промахнулся? – спрашивает он вкрадчиво.

– Ни разочка, – подтверждаю, продолжая наслаждаться десертом.

– Значит, ты должна мне приз, – уже утверждает он. – Одно желание на мой выбор.

Я киваю. Должна так должна. На душе какая-то необъяснимая лёгкость. Словно меня и правда подменили. Нет страха, неуверенности, боязни выглядеть глупо. Я просто наслаждаюсь моментом и предвкушаю, какой приз он захочет.

Мне кажется, он попросит о поцелуе. И если бы старая я запаниковала от одной только мысли об этом, то новая ожидает этого момента с нетерпением.

– Говори, что ты хочешь, – мой голос слегка охрип, дыхание учащается. Думаю, мне понравится с ним целоваться.

– Хочу свидание. – говорит Александр, и я удивлённо вскидываю на него глаза.

– А сейчас у нас что?

– Сейчас у нас просто ужин. Свидание – это когда мужчина приглашает женщину в особое место, чтобы побыть там вместе, лучше узнать друг друга…

– Хорошо, – перебиваю его, – только, чур, я выбираю место и время. А ты не споришь.

– Согласен, – немедленно откликается он.

– Только тебе придётся оплатить наше свидание, – говорю это без малейшей тени смущения.

– Разумеется, – Павлов и не думает спорить. – Сообщи мне сумму, и я переведу её тебе на счёт.

– Договорились, – кладу в рот последний кусочек пирога и вытираю рот салфеткой. – А теперь отвези меня домой.

Всю дорогу я ёрзаю на сиденье. Моя задумка кружит голову. Я уже давно об этом думала, но всё никак не могла решиться. И вот теперь… Ох, неужели это наконец-то произойдёт?

16

Павлов останавливает машину у моего подъезда и выжидающе смотрит на меня. Я немного смущаюсь – поцеловать его или нет? Ведь этого он ждёт?

Меня уже не пугает, что он сочтёт меня неумехой. Хотя мой опыт поцелуев – весьма скромный. Просто мне не кажется, что тут стоит спешить. Мы ведь