С собой Миранда притащила Кьянти, звезду академии, будущего гения сыскного дела и по совместительству Мирандину соседку. Ну и вишенка на торте. Тут я даже мысленно застонал. Та-дам! Мэл Монтгомери собственной персоной.

Взгляд, которым я окинул очередного гостя, не укрылся от его внимания. Мэл понимающе хмыкнул и, подвинув меня плечом, протиснулся в комнату. Девчонки с радостным смехом по очереди повисли у него на шее, подставляя щеки для поцелуев. Все трое, включая сразу переставшую шипеть Шейлу. Я поймал себя на привычном желании пнуть Монтгомери, ну или стукнуть чем-нибудь тяжелым. Можно даже не магическим. Вот ваза вполне подойдет. Все равно не знаю, куда ее девать.

Этот яркий блондин, сверкая понимающими зелеными глазами из-под стильной челки, безнадежно отравлял мое существование в академии. Причем отравлял самим фактом своего существования. Красавец, умница, стиляга и гордость семьи Монтгомери, он неизменно был в центре всеобщего внимания. Там, где другим приходилось изрядно попотеть, он всего добивался шутя, не прилагая особых усилий.

Учителя его обожали, в личном деле не было ни одного замечания. За годы учебы он ни разу не сорвался, не набил никому морду. Напротив, с его появлением все конфликты разрешались, противоречия снимались, а проблемы исчезали ко всеобщей радости.

Мэл всегда держал себя в руках, и его самоконтроль ставили в пример всем магам-огневикам. Однако и в тактике ведения боя ему равных не было. На полигоне, где отрабатывались удары и проводились тренировочные поединки, как магические, так и нет, он всегда был лучшим. По доброй воле становиться его партнером в спарринге мог лишь тот, у кого было желание, чтобы ему как следует вломили.

Самым поразительным был даже не его магический потенциал (один из сильнейших в академии), и не скорость реакции, а умение просчитать противника, предугадать его намерения и, заранее приготовившись, нейтрализовать чужую атаку и тут же атаковать самому.

Как будто этого всего было мало, Мэл был нежный и почтительный сын. Он без стеснения обнимал своего отца при встрече, хлопал его по спине и беспечно улыбался. Лорд Монтгомери, министр иностранных дел, знаменитый дипломат и общественный деятель, неприкрыто гордился сыном.

Глядя на эту идиллию, мне всегда хотелось что-нибудь пнуть, лучше всего самого красавчика. Впрочем, это я уже говорил. Я завидовал ему отчаянно и безнадежно. А потому частенько Мэла задирал. Но тот, глядя на меня с усмешкой, в конфликт не ввязывался. А раз официально у нас никакого конфликта не было, то и на вечеринку он ко мне притащиться не постеснялся. Ну и черт с ним. Переживу как-нибудь.

Дрейк принес бутылку с каким-то пойлом, и я, вспоминая рассказы Сони, мысленно усмехался, представляя все возможные эффекты, например, рога на голове у Монтгомери. Ну а что?

Девчонки достали припасенные заранее стаканы, и веселье началось. Сначала играли в магические дротики, разделившись на две команды (Шейла в моей команде играть отказалась). Потом затеяли что-то типа «Хорошо ли ты знаешь своих друзей». Каждый на своем листе записал ответы на четыре вопроса: какой твой любимый предмет, что ты любишь есть, твое хобби и тому подобное. Затем мы пытались угадать ответы друг друга. Было довольно забавно. Ко всеобщему изумлению, в игре с разгромным счетом победила Миранда. Она, как оказалось, знает все о каждом. Когда Мэл осторожно поинтересовался «откуда», Миранда невозмутимо пожала плечиками и высказалась в том духе, что «ей просто интересно».

Мне же было очень интересно, что происходит с Кьянти. Обычно весьма сдержанная и серьезная брюнетка сидела словно на иголках. Она качала ногой, крутила браслет на руке и вертела головой, когда думала, что на нее никто не смотрит.

Тут я припомнил, что Кьянти еще с порога начала будто к чему-то принюхиваться и стрелять глазами по сторонам. Все это было довольно странно. Но когда я вопросительно посмотрел на нее, подняв брови, она ответила мне легкой улыбкой и слегка покачала головой.

Затем Миранду отправили в ее комнату за фруктами, а меня выдали ей в усиление, так как самой ей все это нести было неудобно. А когда мы вернулись, то все ребята стояли, сгрудившись около стола, и что-то внимательно разглядывали. Как оказалось, разглядывали они черную книжечку, прихваченную мной из отцовского кабинета.

Не успел я возмутиться (не красиво трогать чужое без спроса) или удивиться (что там можно разглядывать — бумага как бумага), как вдруг понял, что бумага уже совсем не белая. Вернее, покрыта ровными строчками убористого отцовского почерка.

— Какие-то списки — чертова прорва фамилий, задумчиво листая книжку, произнес Мэл. Кьянти же молча всматривалась в записи и, казалось, просто впитывала информацию, запоминая ее на веки вечные. Тут я вспомнил про «нельзя брать чужое без спроса» и запоздало возмутился. Кьянти виновато посмотрела на меня и заправила за ухо черную блестящую прядку волос.

— Прости, Ден. Не удержалась. Я еще у входа почуяла, что у тебя тут что-то спрятано. И чары уж больно чудные. Ну и мне это весь вечер покоя не давало. А когда ты ушел, я сорвалась. Подошла к полке, а там эта книжечка лежит. На обложки чары плевые, я их на раз-два развязала. А внутри…Бумага вроде белая, но я-то вижу, что там что-то написано. Ну и давай вертеть туда-сюда. Углядела уголочек заклинания, потянула осторожненько. Ты же знаешь Ден, я — читающая, от меня никакой текст спрятать невозможно.

— А что от тебя вообще возможно спрятать, Кьянти? — ухмыльнулся я. — Не завидую я твоему будущему мужу.

Кьянти почему-то смутилась и покраснела, но продолжила объяснения.

— В общем распутала я скрывающие чары, еще и над текстом поколдовала, чтобы шифр взломать. В результате открылся список фамилий с пояснениями и краткой информацией.

— Только информация очень уж специфическая, — все так же задумчиво сказал Мэл, — и везде с пометками «возможно», «вероятно» и «требуется изменить». Ты где это взял, Ден?

— Не важно. Отцовские бумаги. Случайно прихватил.

Я решительно закрыл книжку и бросил ее обратно на полку.

— Веселимся дальше. Я что, зря этот мешок фруктов тащил что ли?

Миранда продемонстрировала новый магический рецепт моментального превращения фруктов в вино. Новое пойло оказалось ничуть не хуже предыдущего, и мы продолжили веселиться, и веселились до…не помню до чего, потому что проснулся я уже утром от стука в дверь.

Я медленно сполз с кровати и потер ладонью не желающие открываться глаза. Сквозь появившуюся щелочку убедился, что одежда на мне сильно мятая, но присутствует. Стук повторился, и я, неразборчиво выругавшись, поплелся к двери. В коридоре стояла Кьянти.

— Привет.

— Ты не вовремя, — буркнул я, чувствуя, что голова просто раскалывается.

— Прости Ден, но это срочно.

Кьянти буквально просочилась в комнату. Ден протестующе застонал и, закрыв дверь, тут же стек по ней, усевшись на корточки.

— Совсем плохо? — девушка смотрела сочувствием. Ден раздраженно поморщился.