Я растерянно хлопнула ресницами, не ожидая такого быстрого переключения интереса. Крис ободряюще сжал мою ладонь, и я неожиданно для себя произнесла:

— Нет, я не стесняюсь. Я боюсь.

Крис на меня досадливо шикнул, а в глазах Марии Леопольдовны зажегся опасный интерес.

— Есть причины?

Я молча вытянула из-за ворота медальон и пристроила поверх майки.

— О… — в третий раз произнесла матушка моего ненаглядного, окончательно теряя дар речи.

Она помедлила несколько мгновений, прервав зарождающееся крисовское: «Мама, я сейчас все…» — легким жестом руки, а потом повернулась к нам спиной, озвучив свой вердикт:

— Все ясно. Есть у русских замечательная фраза — здесь без пол-литра не разберешься…

— Мама!

— Чаю, мой дорогой, хорошего английского чаю. А ты что подумал? Здесь же ребенок, в конце концов. А я всегда говорила твоему отцу, что родительский пример из него никудышный… И где его носит? Меня же разорвет сейчас из-за желания выпытать из тебя все подробности и необходимости дождаться сначала его возвращения. Вот ты не мог явиться со своими сногсшибательными новостями хотя бы на полчаса позже?

Судя по тому, что Крис даже не пытался вмешаться в этот очень выразительный, но, по ощущениям, бесконечный поток слов, ему к такому было не привыкать. И мы молча и послушно двинулись гуськом на кухню.

Очевидно, после долгих лет совместной жизни у родителей Криса выработалось нечто вроде телепатической связи, и, в отличие от своей очаровательной супруги, господин Тайлер не торопился становиться вдовцом. Потому что едва мы расселись за столом, как следом за нами вошел высокий седой мужчина с густой ухоженной бородой и задорным юношеским взглядом, сверкающим из-под кустистых бровей.

— Honey, I’m…[2]— Он оборвался на полуслове, увидев нашу компанию, и совсем неожиданно закончил: — Опаньки.

Крис взял быка за рога и представил нас по второму кругу. Брови его отца круто взлетели вверх при слове «дочь», а взгляд цепко уперся в медальон при слове «девушка», однако в голосе, когда он заговорил, не слышалось ни удивления, ни озабоченности, только легкий, почти неуловимый акцент:

— Джеймс. Просто Джеймс, пожалуйста. Мэри одной-единственной повезло в России с отчеством.

— Я так не считаю. Как ты стал вести себя после просмотра шедевра советской мультипликации? Стоило мне чуть задержаться в ванной, ты уже колотил в дверь и кричал: «Леопольд, выходи, выходи подлый трус!», — парировала госпожа Тайлер.

— Ну… — Джеймс сел напротив и положил на стол сцепленные в замок руки. И под его взглядом лично я почувствовала себя напакостившей пятиклашкой. — Рассказывай.

Крис был куда менее впечатлительным, поэтому, когда он заговорил, ни заискивающих, ни извинительных интонаций в его голосе слышно не было. Сухие факты: встретил, увлекся, ребенок; работали вместе, начали встречаться, теперь вместе живем. В свете происходящего и нашего непосредственного в нем участия потребовалась помощь.

Он закончил в тот момент, когда Мария Леопольдовна поставила перед нами ароматные дымящиеся кружки. В центре стола возникла вазочка с конфетами, и заскучавшая за взрослыми разговорами Ника тут же была потеряна для общества, а бабушка с дедушкой сразу стали для нее любимыми.

— У меня есть только один вопрос, — проговорил Джеймс, задумчиво потирая бороду. — Когда ты соблаговолил бы нам сообщить, если бы не эта катавасия?

Кристиан поморщился.

— Когда она родилась, я сам толком еще не понял, что произошло. И уж тем более не представлял, как будут выстраиваться наши с ней отношения… Вика все же такая…

«Дура!» — подсказал мой внутренний голос.

— …своеобразная женщина, — покривил душой маг. — Она то и дело собиралась вообще уехать из России, а вы, ко всему прочему, были в тот момент в вашем кругосветном путешествии. Меня в общем-то устраивало все как есть, и я не видел причин, по которым вас стоит беспокоить подобным. До сегодняшнего дня.

— Какой же ты…

«Идиот!» — вновь восторженно оживился внутренний голос.

— …своеобразный мужчина, — в сердцах припечатала Мария Леопольдовна.

— Так Ника может пожить с вами, пока все не утрясется? — невозмутимо поинтересовался неблагодарный и блудный сын.

Взгляды всех взрослых переместились на ребенка. Мелкая застыла на несколько мгновений, как зверек, заслышавший подозрительный шум, а затем торопливо, будто сейчас отберут, сунула в рот конфету. Пятую по счету, если судить по фантикам.

— Можно подумать, у нас есть выбор, — проворчала Мария Леопольдовна и строго постучала ложечкой по краю кружки, стряхивая с нее капли чая. — Но не смей мечтать, что ты так легко отделался от нотаций! Кто бы мог подумать, что в столь зрелом возрасте ты все еще нуждаешься в воспитании!

Я хмыкнула в чашку. Вот уж воспитанным Криса не назвал бы даже самый лояльный к чужим недостаткам человек. Не знаю, кого винить — родительский недосмотр или неисправимый характер, — но звание ребенка года этот человек бы точно не выиграл. А вообще, хотела бы я посмотреть, как ему читают нотации! Да только кто ж мне разрешит…

Остаток чаепития прошел за пустыми беседами о нынешнем кризисе. Родители Криса как пенсионеры со стажем винили во всем правительство (читай — Братство), вспоминали, что в их время такого уж точно не допустили бы, и сетовали на распустившуюся молодежь, которая прожигает жизнь вместо того, чтобы объединиться единым фронтом и дать супостату отпор. Мы с Крисом поддакивали и со своими соображениями на этот счет не лезли. Хотя бы потому, что их особенно и не было. Да, Братство конкретно проштрафилось, но бороться с противником, который непредсказуемо возникает из воздуха то тут то там, — задачка все же не из легких.

А потом мы отправились устраивать Нику в одной из комнат наверху. Девчонка резко погрустнела, даже подсунутая мной бонусная конфета подняла ей настроение лишь на доли секунды. Скрепя сердце я пообещала, что мы сейчас в темпе победим всех злых дядек-тетек и созданий неопределенного пола и заберем ее обратно, а до тех пор будем часто-часто заезжать. И вышла, оставив ее наедине с непутевым папашей.

В доме было тихо, только с кухни доносились приглушенные голоса. Поскольку я была женщиной в неограниченной степени, а инстинкт самосохранения, шепчущий, что не стоит подслушивать разговор темных магов, если хочешь жить долго и счастливо, отключился, я на цыпочках спустилась по лестнице и приблизилась к двери.

— …ой, вот только не спрашивай в кого! Смешно это слышать от человека, который спустя двадцать лет совместной жизни случайно проболтался, что терпеть не может мои духи. А я их, между прочим, специально для тебя покупала! — лилась негромко английская речь. — Как ему вообще могло прийти в голову не сообщить нам о ребенке?