– Дежурный! Всех командиров, имеющихся в батальоне, собрать сюда через пятнадцать минут!

Особый район.

Армейский госпиталь

Иван Колосов сидел на лавочке в коридоре госпиталя и, пряча волнение, мял папиросу. Вчера военно-врачебная комиссия признала его здоровым и годным к строевой службе. Более месяца провалялся он на койке, залечивая рану. И это еще быстро! Так утверждал врач, лечивший его. Благодаря медикаментам, оборудованию и методикам, переданным союзниками, стало возможным поставить его в строй так скоро. Он этого дня ждал с нетерпением. После того как Иван пошел на поправку, он с жадностью слушал рассказы находившихся вместе с ним на излечении раненых бойцов и командиров 16-й армии о боях под Вязьмой. Некоторым рассказам не верилось – слишком уж необычно это было. Например, что немецкая авиация боится бомбить наши войска в районе Вязьмы, что артиллерия стреляет как никогда точно. А уже под самый конец пошли рассказы про невиданные танки, наносившие контрудар, чтобы прикрыть отступление частей армии. Говорившие были не танкистами и вряд ли могли отличить БТ от Т-34, а Т-34 от КВ, поэтому этим рассказам он не доверял. А вот про немецкую авиацию Иван скорее верил, чем нет. Потому что самолеты, гудение моторов которых он слышал в небе и днем и ночью, были только свои. Ни разу в госпитале армии, находившейся в окружении, не объявляли воздушную тревогу. Что было крайне удивительно. За первые месяцы войны Иван привык к обратному – если в небе гудит мотор, то это летит немец.

И вот, наконец, он услышал от председателя комиссии слова «Годен к службе без ограничений!» Душа его возликовала! Может, и его БТ цел? Жаль, если это не так. Послужил ему танк верой и правдой. Но Иван согласен на любой танк. Лишь бы в бой!

И холодным душем его окатили слова представителя штаба 20-й армии: «Штаты танковых подразделений армии укомплектованы полностью. Есть даже небольшой резерв. Так что пока только в запасный полк. Начнутся бои – наверняка найдется место. А пока придется обождать».

Иван вышел из кабинета как в воду опущенный. Всю ночь ворочался, просыпался, выходил курить, а утром собрал свои накопившиеся уже в госпитале вещички и пошел в строевую часть получать документы. Документы ему выдали, но сообщили, что ему нужно зайти в кабинет 23, где его ждут. Колосов не торопясь двинулся к указанному кабинету. Постучался, вошел. В кабинете находилось два человека. За столом сидел старший лейтенант с зелеными петлицами, а перед ним боец, так же, как и Иван, выписанный вчера из госпиталя. Не успел Колосов доложиться, как старший лейтенант нетерпеливо его прервал:

– Обождите в коридоре!

Вот он сейчас и ждал, когда старший лейтенант, пограничник, освободится и можно будет зайти, гадая, зачем он, танкист, может понадобиться пограничникам. В голову пришли два варианта. Первый – в полках охраны тыла могли иметься бронеавтомобили. И Колосову этот вариант не нравился. Не хотелось с танка, пусть и не самого современного, пересаживаться на технику откровенно устаревшую. Даже японцев на Халхин-Голе бронеавтомобили уже удивить не смогли. А уж немцев и подавно. Второй вариант был еще хуже: старший лейтенант – командир войск НКВД. А значит, мог быть из особого отдела. Правда, с Иваном, когда он более-менее оклемался, уже беседовал особист. Его интересовал эпизод прорыва экипажа Ивана из окружения. Тогда же ему отдали его личные вещи, сохраненные его спасителями.

Наконец дверь открылась, и в коридор вышел тот самый боец. Оглядев коридор, заметил Колосова на лавочке и направился к нему. Подойдя, козырнул и сообщил:

– Вас ждут, товарищ младший лейтенант!

Вошел, представился. Старший лейтенант кивком головы указал на освободившийся стул перед ним и, зажав в зубах папиросу, стал перекладывать стопку лежащих перед ним папок, ища нужную.

Наконец нашел и, развязав тесемки, открыл ее.

– Итак, Иван Сидорович Колосов, младший лейтенант… Все так? – закончив читать биографическую справку, переспросил Ивана пограничник.

– Да! – подтвердил Колосов.

– Иван Сидорович! Предварительно на основании анкетных данных вам предлагается для дальнейшего прохождения службы танковый полк дивизии НКВД. Что вы скажете?

– А мое мнение имеет значение?

– Имеет. Это особая часть, и если вы категорически не согласны с назначением, никто неволить вас не будет. Можете в таком случае отправляться в резерв танковых экипажей армии и ждать своей очереди.

– Видите ли, я хочу на фронт, а войска НКВД, скорей всего, будут прикрывать тылы фронта. А я танкист! Держать меня в тылу – это неправильно.

– Ну, у вас довольно превратное представление о войсках НКВД. Вот, к примеру, для вас война когда началась?

– Наша армия прибыла на фронт в первых числах июля.

– А для меня и моих бойцов – на рассвете двадцать второго июня. И самое мощное оружие, с которым мы встретили врага, был пулемет «Максим». Но наша застава держала позицию трое суток. А было бы у нас что-нибудь мощнее, чем дедушка «Максим», мы бы продержались дольше и взяли бы больше жизней врагов. Вы не переживайте. Война только началась, и на вашу долю ее еще хватит.

Старший лейтенант лгал. Никто уже попавший в эту дивизию, скорей всего, на фронт не попадет. Их фронт будет здесь – охрана и оборона Особого района. Но лгал он искусно, даже сам верил в то, что говорил. Потому как задача была поставлена очень сложная – быстро укомплектовать формируемый танковый полк кадрами. Проверенными кадрами! И главное – быстро. Потому что дивизии 20-й армии скоро уйдут, и оборона Особого района ляжет на дивизию НКВД, и иметь в ее составе хотя бы один ударный кулак жизненно необходимо. Понятно, в критической ситуации союзники введут свои части и выправят ситуацию, как это они сделали в самом начале. Но они крайне неохотно выделяют подразделения для непосредственного участия в боях, не желая нести потери среди личного состава. И по этой причине руководство старшего лейтенанта дало тому понять, что крайне желательно решать проблемы своими силами и за счет своих ресурсов. Быстрота в их деле, как правило, вела к ошибкам, которые карались жестко. Однако те же союзники значительно облегчили эту задачу, предоставив свои технические возможности.

Поэтому старший лейтенант с чистой совестью продолжил:

– К тому же вам предстоит пройти еще одну серьезную проверку, и вполне возможно, вы нам не подойдете. Согласны на проверку?

Колосов совсем приуныл. Что резерв, что проверка – это все не быстро.

– Как долго продлится это проверка? – уже для проформы поинтересовался Иван.

– Ну, дольше полутора часов ни разу не было.

Колосов удивился.

– Давайте тогда проверку.

Иван горестно вздохнул про себя: «Видно не открутиться от бронеавтомобиля!»

– Вот и хорошо! Значит, так. Вы пока погуляйте, а в семнадцать часов будьте у КПП госпиталя. Оттуда я вас всех отведу на проверку.