– Сколько человек?

– Семеро.

– Кто был старший?

– Игорь Плотников.

Соломон коротко кивнул.

– Шесть убежищ за три недели. Надежные, как ты сам говоришь, убежища. Это не может быть случайностью. Не могли шесть групп почти одновременно засветиться столь явно, что кто-то тут же настучал на них ловчим. Значит, мы имеем дело с предательством.

– Списки убежищ имеются только у моих ребят и еще четырех человек. В том числе у тебя.

– Да, но наверняка многие имели возможность заглянуть в них. Хотя бы мельком. Если ты обладаешь феноменальной памятью, то снять копию – не проблема.

– Ты думаешь, нас предал альтер?

– Я не могу исключить такую возможность.

– Почему тогда не накрыты все убежища разом?

– А куда им торопиться? Они уверены, что мы никуда не денемся.

Димон задумчиво почесал щеку.

– Я много думал об этом, Соломон. И так крутил ситуацию, и эдак, – Димон сделал несколько быстрых движений кистями рук, как будто собирал невидимый кубик Рубика. – И никак у меня концы с концами не сходятся. Все время остаются какие-то пробелы. Смотри. Если у ловчих имеется список всех наших убежищ, почему они начали с окраин? В Подмосковье у нас пять убежищ. И ни одно из них пока не накрыто. Тебе не кажется, что логичнее было бы начинать с того, что рядом, только руку протяни?

– У меня своя логика, у ловчих – своя.

Соломон развел руками, будто хотел сказать: «Ну как можно браться судить о том, о чем не имеешь представления?»

– В каждом из шести накрытых убежищ находилось от четырех до семи альтеров, как истинных, так и воплощенных, – продолжил Димон. – Помнишь, какого шороху мы задали ловчим в поселке? А тут все прошло тихо и гладко.

– Быть может, сработал эффект неожиданности?

– Ты сам-то веришь в то, что говоришь, Соломон? Там были альтеры, которых невозможно застать врасплох. Почувствовав приближение ловчих, они могли успеть скрыться или подготовиться, чтобы дать бой. Один хорошо подготовленный воплощенный альтер стоит пяти, а то и семи ловчих.

– Не меряй всех своей меркой, – заметил Соломон. – Далеко не все альтеры совершенствуются, развивая боевые навыки, как это делаешь ты. Кто-то развивает в себе способность к научному познанию, кто-то совершенствует эстетическое восприятие, кто-то изучает самого себя, кто-то пытается постичь Вселенную…

– Все равно, – прервал Соломона Димон. – Кто-то должен был суметь уйти от ловчих. Кто-то непременно сумел бы переиграть их, хотя бы просто за счет умения просчитывать ситуацию. Ловчие работают очень грубо и прямолинейно, все время используют одни и те же наработанные схемы. И я не верю, что они смогли переучиться за пару недель после того урока, что мы преподнесли им в поселке.

Соломон озадаченно выпятил губу.

– Ну, и что ты хочешь этим сказать?

Димон молча развел руками.

– Готов об заклад биться, это работа не ловчих.

– Чья же тогда?

– С альтером может справиться только другой альтер, если он сильнее и лучше подготовлен. – Димон сделал паузу. Соломон молчал, ожидая продолжения. – Мне кажется, тут не обошлось без Мастера.

– Мастер ловит альтеров для «Вечности»?..

Соломон скептически поджал губы и с сомнением покачал головой.

– Он вернулся в пансионат, в котором его держали двадцать лет, – напомнил Димон. – Может, это что-то вроде Стокгольмского синдрома?

– Почему он тогда предупредил нас о захвате поселка?

– Таким образом он дискредитировал ловчих. Теперь он единственный и неповторимый охотник на альтеров.

– Нет, – решительно отмел подобное предположение Соломон. – Для Мастера это слишком мелкая задача.

– Это может быть не конечной целью, а промежуточным этапом на пути к ней. Помнишь, ты ведь сам мне рассказывал, что идеологом якобинского террора тоже был Мастер.

– Тот Мастер не читал «Улисса».

– Верно, – подумав, согласился Димон. – А при чем тут это?

– Ты полагаешь, что человек, который смог прочитать и оценить «Улисса», может оказаться способен на низость и подлость?

На этот раз Димон ответил не сразу. Ему потребовалось воскресить собственные впечатления от прочтения «Улисса». Книга показалась Димону несколько затянутой, местами скучной. И все же… И все же он снова согласился с Соломоном:

– Не думаю.

Соломон улыбнулся и протянул Димону мармеладку.

– Черничная, – сказал он. – Самая вкусная.

Димон взял мармеладку и сунул в рот.

– Ну, если Мастер тут ни при чем, тогда я вообще не понимаю, что происходит и кто стоит за всеми этими нападениями.

– Сейчас это не важно. Надо решать, как спасать людей. И на долгие размышления времени у нас нет. Ясно, что нападения на убежища будут продолжаться. В том порядке, в каком были накрыты убежища, не просматривается никакой системы, значит, мы не можем предугадать, где будет нанесен следующий удар. Мы должны исходить из того, что противнику известны местоположения всех убежищ, и следующим может оказаться любое из них. Сколько их всего?

– Пятьдесят два. Кстати, насчет системы. Были накрыты самые малочисленные убежища.

– Это о чем-то говорит?

– Быть может, ни о чем. А может быть, о том, что противник пока не рискует трогать более крупные убежища, опасаясь получить отпор.

– Тогда это точно не Мастер. Он бы начал с самого большого.

– Почему?

– Потому, что он читал «Улисса», Дмитрий.

– А-а, – многозначительно протянул Димон. Хотя совершенно не понял, что имел в виду Соломон. – И что мы можем сделать, чтобы предотвратить очередной удар?

– Ничего. Резервных убежищ у нас не осталось?

– Нет, мы использовали все.

– Значит, прежде всего мы обязаны предупредить всех наших людей о грозящей им опасности.

– Понятно.

– Из небольших, малочисленных убежищ людей следует перевести в более крупные. С большой группой альтеров ловчим будет труднее справиться.

– Это не ловчие.

– Кто бы они ни были, они работают на «Вечность». Иначе просто быть не может. Значит, они все равно ловчие, пусть даже нового поколения.

– Ну, хорошо, пусть будут ловчие.

– И мы должны, по возможности, вооружить людей.

– Соломон! – Откинувшись на спинку стула, Димон с неподдельным удивлением воззрился на старшего товарища. – Ты ли это? Я был уверен, что никогда не услышу от тебя подобных слов!

– И лучше бы не слышал. Но сейчас у нас нет выбора. Мы должны дать людям возможность защитить себя, если сами не в состоянии сделать это.