Здесь шипел пар, тянулись трубы, и с каждым шагом всё крепче и крепче становилось недоброе предчувствие.

Так, а это что? Поворот – и Молли оказалась на краю просторного амфитеатра, вниз уходили ряды ступеней с устроенными там комфортабельными креслами. А в самом низу, где, как ни странно, было светлее всего – туда открывались сразу три световые шахты, – виднелось нечто вроде железного лабиринта: какие-то торчащие стальные штыри, перекладины, перемычки, а в глубине затерялась пара круглых табуретов, как две капли воды похожих на департаментские.

– Вам туда, мисс, – широко улыбнулся маркиз.

Губы его растянулись, обнажая ровные, прекрасные, белейшие зубы; а в глазах…

В глазах пряталась кромешная тьма.

Такая тьма, что Молли невольно схватила Спенсера за локоть.

– Не бойтесь, мисс, у нас здесь не Особый Департамент, – по-своему истолковал её замешательство Дорсет. – Это испытания, необходимые прежде всего вам самой. Ваш редкий дар нуждается в… изучении и в огранке, назовём это так.

– Осторожнее, маркиз, – прошипел ненавидяще Спенсер. – Смотрите не… не увлекитесь. Огранкой, я имею в виду.

– Я приму ваше ценное замечание к сведению, граф, – невозмутимо ответствовал маркиз. – А вот, кстати, и наш дорогой Норфолк! Начинать без него было бы крайне невежливо…

Старого герцога вывезли из широко раскрывшейся двери новомодного лифта.

– Не приступили? Нет? – строго пытал старик склонившегося перед ним лакея. – Ага, не приступали, – резюмировал он с удовольствием, дав наконец себе труд оглядеться. – Везите меня, не стойте!.. Вон прямо и везите, да-да!..

Герцог, как уже успела убедиться Молли, прекрасно сам управлялся со своим креслом, но теперь, похоже, просто капризничал, оказавшись в центре внимания.

– Проходите, мисс, – продолжал широко улыбаться Дорсет. – Нет-нет, милый граф, а вас я попрошу остаться. Вот тут прекрасное место, вам всё будет отлично видно…

Маркиз ничуть не боялся. Больше того, дразнил и всячески злил Спенсера, но зачем, почему и для чего – Молли не понимала.

Клубок змей, подумала она, пока Дорсет увлекал её в самое сердце амфитеатра. Хотя почему змей? Разве змеи так уж злы по отношению к своим собратьям?..

Она оглянулась. Лорд Спенсер застыл с перекошенным от ярости лицом, клинок на пол-ладони высунулся из скрывавшей его трости. За спиной его, однако, выросло сразу трое дюжих молодцов, правда, без ливрей. То ли слуги, то ли…

О дальнейшем она подумать не успела.

– Прошу сюда, мисс. Садитесь. Нет-нет, ничего не бойтесь, сковывать вас никто не будет, это ж не Департамент, мы не мясники Спенсера.

«Мясники Спенсера»? Это тут ещё к чему? Спенсер не возглавлял Особый Департамент Норд-Йорка…

Она повиновалась, усевшись на жёсткий круглый табурет. Справа, слева, сзади, словно чудовищные декорации пьесы безумного драматурга, – железные штанги, стойки, перекладины. Возле ног – самые настоящие рельсы, по ним удобно катать тележки. Вообще пол весь усеян круглыми стальными заглушками, а может, крышками.

– Вы готовы, мисс? – Маркиз Дорсет, властно взявшийся распоряжаться, театрально возвысил голос.

Молча стоит, скрестив руки на груди, хозяин Найт-холла, герцог Девоншир. Который вроде бы «за неё». Молчит и явно чего-то ждёт.

Стоит и лорд Спенсер. Все вокруг него сидят, иные с иронией косятся на разъярённого пэра. Вот тоже непонятно, чего он злится? Испытания так испытания. Стоило её тащить на какой-то остров, чтобы просто прикончить!.. Это они вполне могли бы сделать и в Норд-Йорке.

А ряды сидений уже заполнены. Почти три десятка леди и лордов сочли необходимым присутствовать – и сейчас глядели на неё, изредка, впрочем, удостаивая вниманием и графа Спенсера, игравшего в этом обществе роль, похоже, некоего enfant terrible.

– Мисс Моллинэр. Сейчас я попрошу вас показать нам что-то из вашей силы.

А если я покажу, тебе это не покажется слишком много?

Молли не думала сейчас ни о госпоже Старшей, ни даже о Ярине, что наверняка притаилась где-то поблизости. Она смотрела в лица благородных нобилей.

Они так уверены, что смогут с ней справиться?

Маркиз Дорсет очень неплохо бы смотрелся на серебряном блюде в доме госпожи Старшей. Или, вернее, очень неплохо бы смотрелась его голова. Там вообще бы уже стоило собраться немаленькой такой компании.

– Ну, мисс Моллинэр? Вам нет нужды скрывать свои таланты. Мы о них осведомлены, вы это прекрасно знаете. И мы отнюдь не собираемся как-то вас за них карать. Дело не в талантах, а в том, как они используются.

Как они используются, ага, конечно. Ну, лорды, погодите же у меня!..

Локоть-ладонь-пальцы, нет, не стоит. Молли повела плечами, взглянула прямо в глаза маркиза, бросая вызов властвующей там тьме.

– Извольте, – звонко проговорила она, и Жар-Птица развернула огнистые крылья прямо у неё на плече.

Тепло лилось сверху, золотистое сияние обнимало Молли, и она вдруг ощутила себя вновь там, за Карн Дредом, в доме старой колдуньи…

Я должна быть там. Там, и только там. Здесь – не моё место.

…Однако господа пэры изрядно смелы, это точно. Ни тебе вскриков, ни смущения, ни даже растерянности, словно и не опасный магик перед ними. Словно и не подозревают они, на что способна вырвавшаяся на свободу Жар-Птица.

Нет, сидят себе, смотрят – заинтересованно, пристально, но не более.

Жар-Птица шевельнулась, склонила голову, глянула на Молли агатовой бусиной глаза. Можно я полечу?

Молли покачала головой, словно Жар-Птица, творение её собственной магии, могла ответить; если, конечно, не заговорит истинная, первородная Жар-Птица, как это уже случилось раз в доме госпожи Старшей.

Осторожно разжала пальцы, удерживавшие воедино пламенные нити. Жар-Птица потускнела, потухая, – разве место ей здесь, в глубоких подвалах? Её удел – привольное небо, бескрайние леса или полные отсветов пламени тоннели Чёрной Горы, где живёт подземный огонь.

– Достаточно, ваша светлость? – бросила она с вызовом.

В груди вновь разгоралось упоение боем, как тогда, у Мстиславля. Ты выбрала сторону, Моллинэр Эвергрин Блэкуотер. Так не останавливайся же теперь!

К её немалому удивлению, собрание внезапно зааплодировало, словно зрители – искусному фокуснику-иллюзионисту.

– Превосходно! – одобрил и маркиз. – Не так ли, дорогой Перегрин?

Герцог молча кивнул. Руки его оставались скрещены на груди, но Молли безошибочно ощущала в нем растущее напряжение, словно он тоже готовился… к чему?

Пэры не испугались, не кинулись врассыпную, они даже и бровью не повели. Не поняли, на что способна сотворённая ею Жар-Птица? Быть может…