Кровать постелена, и какао стояло на ночном столике вместе с таблетками, оставленными доктором.

— Теперь вы должны хорошо поспать, и завтра все покажется не таким страшным, — приободрила ее Кэрри.

Фиби послушно опустилась на подушки:

— У меня осталась лишь одежда, в которой я вышла из дома. Никогда не думала, что это может произойти со мной.

— Не волнуйтесь, — сочувственно посоветовала Кэрри, выключая свет. — Мистер Доминик позаботится обо всем. Вот увидите.

Да, подумала Фиби, засыпая. Этого-то я и боюсь.

А когда она уснула, опять оказалась во власти тревожных снов. В них, как спасение, к ней являлись руки Доминика Эштона, которые обнимали ее, надежно защищая. И в кромешной темноте она почувствовала, как потянулась к нему, повторяя шепотом его имя.

Когда на следующее утро Фиби открыла глаза, она не сразу сообразила, где находится, и в смятении вскочила. Затем, вспомнив события прошлого вечера, со слабым стоном вновь опустилась на подушки. Это было так похоже на еще один кошмарный сон. Ее дом сгорел, а она в доме Эштона, в одной из его комнат, в его халате.

Она увидела маленького, изрядно потрепанного плюшевого медвежонка с голубой ленточкой, сидевшего на ее постели.

Невольная улыбка тронула губы: нетрудно догадаться, кто оставил здесь игрушку.

Взгляд Фиби упал на часы. Уже одиннадцать! Утренний кофе в кафе начали подавать почти час назад, а ее еще там и не было.

Должно быть, это те проклятые таблетки, думала она, торопливо откидывая одеяло. Но может быть, за первое опоздание миссис Престон простит ее?

В дверях ванной Фиби остановилась, замерев. Прошлым вечером она оставила здесь свою форменную одежду, но сейчас ее не было. Кто-то, скорее всего Кэрри, убрал ее.

Ну что же, придется найти Кэрри и забрать свои вещи, иначе она не успеет и к тому времени, когда начнут подавать ланч.

Стараясь не наступать на полы халата, Фиби вышла из комнаты и спустилась вниз, но не услышала ни единого звука, как будто сон, от которого она пробудилась, был волшебным и дом все еще находился в его власти.

Доминик Эштон бесшумно возник в дверях своего кабинета и стоял руки в боки, глядя на нее.

— Доброе утро!

— Ах! — Фиби поднесла руку к горлу, плотнее запахнув халат. — Я… я, честно говоря, искала Кэрри.

— Она ушла. — Он слегка улыбнулся ей. — Вам идет этот халат. Если вас это беспокоит, он новый. Я никогда не надевал его. Вы хорошо спали?

— Очень хорошо, — напряженно ответила она. — Но я опоздала на работу.

— Я звонил туда и объяснил, что вы не придете. Миссис Престон была полна сочувствия и сказала, что это заставит Дебби вернуться назад в свою упряжку.

— Вы не имели права говорить ничего подобного! Я должна зарабатывать себе на жизнь.

— Полагаю, не в кафе-кондитерской «Клоувер», — невозмутимо сказал он. — Но это мы обсудим позднее. А сейчас вам надо позавтракать.

— Я не голодна, — оборвала она.

— Правда? — Его улыбка стала шире. — А смотрите, будто готовы откусить мне ухо.

— Я просто ищу свою одежду.

— Кэрри постирала ее. Она еще не высохла.

— О, нет! — взмолилась Фиби. — Ну что же тогда мне делать?

— Расслабиться и позавтракать, — предложил он спокойно. — Выходной вам не повредит.

— Повредит, если я, в конце концов, останусь без работы.

— Не будьте пессимисткой. Найдется что-нибудь получше этой работы. — Он сделал паузу. — Кстати, Тара шлет вам сердечный привет и говорит, что увидится с вами после школы.

— Маловероятно, — резко ответила Фиби. — Как только я получу свою одежду, я отсюда уйду!

Воцарилось молчание, потом он спросил:

— Чего вы так боитесь?

— Ничего. Я… я просто чувствую, что чересчур злоупотребляю вашим гостеприимством.

— Не лгите, Фиби, — сказал он дружелюбно. — У вас это плохо получается. А теперь пойдемте на кухню, и я приготовлю вам кофе.

От одной мысли о кофе у нее потекли слюнки, поэтому она отправилась за ним на кухню.

Фиби села за длинный чистый стол и стала смотреть, как Доминик засыпает кофе в электрическую кофемолку.

Потом он открыл холодильник, вопросительно глянув на нее.

— Бекон? — предложил он. — Омлет, тост?

Она заколебалась, затем кивнула:

— Благодарю вас!

Оказалось, Эштон прекрасно готовит. Свежайший бекон был хорошо прожарен и источал восхитительный аромат, тосты получились нежными и хрустящими, а омлет таял во рту. Налив кофе им обоим, он уселся напротив девушки.

— Вы, конечно, совершенно правы, — произнес он, наблюдая, как жадно она все уплетает. — Это постыдная попытка подлизаться к вам.

Фиби сделала поспешный глоток и чуть не поперхнулась.

— Вы ведь ведете нечестную игру, согласитесь? — сказала она, вытирая глаза рукавом халата.

— Вы только подумайте, Фиби! Ваш дом разрушен, а вашей работе, похоже, пришел конец. Куда же вы отправитесь, когда уйдете отсюда? И что вы вообще намерены делать?

— Не знаю. — Фиби покончила с последним кусочком и положила на стол нож и вилку. — Но это мои проблемы, и я с ними как-нибудь справлюсь.

— Вы предпочитаете сгнить в аду, а не принять руку помощи от меня.

— Это неправда. Прошлой ночью вы дали мне крышу над головой. Я вам благодарна.

— В таком случае сделайте кое-что для меня. Возьмите на себя заботу о Таре. Когда она узнала, что вы спите здесь, то пришла в бурный восторг.

Фиби закусила губу:

— Она оставила мне своего плюшевого медвежонка на кровати.

— Как дар в знак приветствия. Она убедила себя, что вы здесь останетесь надолго. Неужели вы действительно сможете пренебречь детской привязанностью? Синди предательски бросила ее. Вы собираетесь поступить так же?

— Это самая бесчестная форма шантажа.

— Не совсем. Кое-что мне пришлось оставить про запас. Я сказал Таре, что, если вы приедете вместе со мной забирать ее из школы, это значит — вы остаетесь.

Доминик собрал грязную посуду и сложил в посудомоечную машину.

— Сейчас я должен уйти, — бросил он через плечо. — Чувствуйте себя свободно, будьте как дома. Походите, осмотритесь, привыкнете к дому, а позже мы поговорим.

— Мистер Эштон, — начала она.

— Доминик, — напомнил он ей, остановившись в дверях. Его пристальный взгляд встретился с ее. Он тихо сказал: — Примерно шесть недель из вашей жизни, Фиби, для ребенка, который нуждается в вас. Неужели это так много?