— Значит, приобрел с рук краденый ПДА? — продолжил допрос капитан.

— Как можно! — Я возмущенно помотал головой, продолжая без толку ковыряться с браслетом. — Это же преступление! Купил в Славутиче, в магазине конфиската. Вашими стараниями у бессовестного криминального элемента в Зоне столько всякой техники изымается…

— Чек, разумеется, не сохранился? — Йоханссон нетерпеливо потряс рукой: быстрее снимай.

— Да какой чек, — виновато пожал плечами я, передавая ему девайс. — Конфискат обмену и гарантийному ремонту все равно не подлежит, зачем мне хранить чек?…

Миротворец с серьезным видом повертел мой ПДА в руках. Он, конечно, не идиот ни разу, со сталкерской техникой сталкивался не впервые и тоже прекрасно понимал, что ничего путного оттуда не добудет. Так, брал на дешевый понт.

— Вот там включается, — вежливо подсказал я. — Но вряд ли вы найдете что-нибудь интересное для себя. Раз уж эта машинка поступила в свободную продажу, значит, чего-либо достойного внимания ваш особый отдел в ней не обнаружил. А они ведь сталкерскую технику просвечивают от и до.

Обнюхай его еще, оглобля, или на зуб попробуй.

— Ладно, возможно, все именно так, как ты рассказал. — Он решительным жестом вернул мне ПДА и насупился, страшно недовольный тем, что клиент, несмотря на произведенные дознавателем интенсивные телодвижения, никак не хочет колоться.

— Если у вас больше нет вопросов, могу я приступить к работе? — снова застегнув ПДА на руке и выдержав солидную паузу, вежливо осведомился я. — Чтобы в сортир комендатуры бесперебойно подавалась горячая вода, стало быть. А то напарник один не справляется…

— Конечно. — Йоханссон встал, сгреб со стола свой компакт-ноутбук. — Трудись… машинист. — Он явно хотел сказать что-то другое, но не стал. Вот и умница. — И в пятницу не забудь к семнадцати ноль-ноль прибыть в комендатуру для контрольной отметки.

— Слушаюсь, господин капитан.

Он не попрощался, я тоже не стал себя утруждать лишний раз. Когда за ним грохнула наверху металлическая дверь, я оседлал табуретку, налил себе кипятку в треснувшую чашку с котом Леопольдом и проникновенно сказал Палычу:

— Спасибо, старик. Опять выручил.

— Я боялся, Синяк вломится, — пожаловался Палыч, брезгливо выплескивая оставшийся от миротворца стакан в мойку. — Тогда вообще было бы непонятно, как дальше врать. Я тут за десять минут на пару кило похудел от переживаний…

— Ты за это хорошие бабки получаешь, — заметил я, макая в кипяток пакетик. — А многие богатые люди, наоборот, за такое счастье — похудеть на пару кило — хорошие бабки платят. Имей совесть.

— Да я и не жалуюсь, — поведал напарник. — Просто уточняю.

— А Синяк молодец, — признал я. — Раздолбай, но молодец. Увидел военный джип у котельной и вниз не полез. За углом спрятался. Я его, кстати, отпустил на сегодня…

— А работать кто будет? — оторопел Палыч. — Ты, что ли? Я один не управлюсь. Не положено по штатному расписанию. А вдруг авария?…

— Я буду работать, я, — заверил я его, стаскивая куртку. — До конца смены.

— Зачем это тебе? — удивился напарник. — Ты же специально деньги платишь, чтобы только числиться тут, а работал чтобы Синяк…

— Сегодня надо, — серьезно сказал я. — Веришь?

— Чего ж не верить-то, — пожал плечами Палыч. — Ты платишь, ты и банкуй. Хоть вообще поселись тут, места вон полно.

— Вот и отлично. Поехали.

И я честно, от души отпахал целую смену в котельной. Вспомнил былые навыки. Давненько я уже, надо сказать, не работал честно. Но сегодня действительно было надо. Не знаю, в каком направлении шарики крутятся под кепи у Шведской Спички, а вот лично я бы на его месте непременно заехал сегодня в котельную еще разок, попозже. Для гарантии. Утром-то я отмазался чудом — был бы в Зоне, совсем бы туго пришлось, — однако если капитан опять не застанет меня здесь, правдоподобно объяснить свое отсутствие в разгар рабочего дня мне будет уже значительно тяжелее, чем утром.

Хотелось бы мне только знать, какая это долбаная собака упорно стучит на меня в комендатуру. Но доказательств нет, и с поличным меня пока никто еще не взял.

Так все и вышло, как я предполагал. Нет, капитан Йоханссон жаба еще та, конечно, но ни разу не идиот. Не стоит принижать сильного противника. Когда я по окончании рабочего дня, насвистывая и перебросив куртку через плечо, выбрался из котельной на свет божий, армейский джип был уже тут как тут. Правда, на сей раз припаркован он был в отдалении, поэтому я не смог разобрать, Спичка внутри или нет. Но я ни секунды в этом не сомневался. А вот меня оттуда наверняка было видно прекрасно. Козырнув джипу двумя пальцами, я развернулся на сто восемьдесят градусов и побрел к бару «Шти». Имеет право законопослушный гражданин Украины после тяжелого трудового дня зайти в бар и оставить там за один вечер свой полуторамесячный заработок кочегара? Конечно, имеет, у нас демократия как-никак. Я, может, полгода копил на этот выход в люди, всю жизнь мечтал голых девочек посмотреть, никогда такого чуда не видел… Что-что? Сталкерский бар?! Да что вы говорите, гражданин начальник, кто бы мог подумать! А с виду такой приличный. Что ж вы его не закроете ко всем чертям, раз он сталкерский? Доказательств не хватает? Понимаю, понимаю…

На входе в «Шти» мне преградил дорогу местный вышибала Храп.

— Руки подними, — безразлично выдал он вместо приветствия.

— Чего это?! — закономерно окрысился я.

— Руки подними. — Старина Храп не был намерен вступать со мной в продолжительные дискуссии.

Ну, ладно, мне в принципе не сложно. Чего только не сделаешь ради хорошего человека.

— Привет, Храп, — миролюбиво сказал я, стоя с поднятыми руками, как пленный косовар.

— Заткнись, — оборвал меня охранник, старательно обшманывая мои карманы.

— Все еще злишься на меня за то, что я тебе тогда нос разбил? — с пониманием поинтересовался я.

— Заткнись.

— Там же был честный поединок. Какого хрена ты полез нас разнимать? Мы ведь даже не били посуду и не ломали мебель.

— Заткнись.

— А если бы и били? Я всегда честно плачу за все, что поломал в драке.

— Вот поэтому тебя все еще сюда пускают. А вообще-то заткнись.

Наконец Храп сам понял, что процедура фейс-контроля безбожно затянулась, и меня с большой неохотой допустили внутрь.

Я вошел в общий зал. Бродяг здесь было маловато: сильно рано еще. Основной контингент вообще только к стриптиз-программе обычно подтягивается.

— Привет, Хемуль, — сказал бармен Айвар по кличке Джо, на мгновение отвлекшись от бесконечного перетирания бокалов.

— Привет, Джо, — сказал я, усаживаясь за стойку. — Привет, старик, — это Патогенычу, который по правую руку от меня уже тянул свою традиционную эндцатую кружку пива, глядя в телевизор, где крутили мой любимый мульт про страуса.