— Все, милочка, теперь можете идти, — сказала женщина, отпуская ее платье. Слава богу, оно было без шлейфа, и Анна могла не бояться, что упадет, запутавшись. Как тогда в парке. — Ну-ка, повернитесь.

Платье было очень красивым и нравилось Анне даже, несмотря на то, что она знала его до самых мельчайших деталей и сотни раз видела на вешалке. Она была словно сказочная принцесса в пышном средневековом наряде, подчеркивающем ее тонкую талию и великолепную осанку. Ее волосы были уложены в высокую прическу с многочисленными маленькими розочками, к которым крепилась фата, доходящая до половины лица, что делало Анну еще более очаровательной.

Она выглядела как настоящая невинная невеста.

Но только вот не была ею. Она создавала прекрасные свадебные платья, но для других женщин, а не для себя. Не давая грусти захватить себя, Анна тряхнула головой и повернулась к седой женщине.

— Пора идти, я думаю.

Пока они шли по гулкому коридору в большой зал, где должна была состояться церемония, Анна повторяла инструкции, которые составила для себя прошлым вечером. Ночью ее терзала бессонница, просто как настоящую невесту…

Как можно меньше времени проводить с Райаном.

Не обращать внимания на его обворожительную улыбку и ласковый взгляд, даже если он кажется замечательным человеком.

Как можно быстрее преодолеть фальшивую свадебную церемонию.

Не волноваться насчет камер…

Казалось, что еще чуть-чуть, и она потеряет над собой контроль. Наконец они дошли до зала, наполненного народом. Все женщины были в великолепных вечерних платьях, а мужчины в смокингах. Все по правилам…

Анна сразу увидела Райана. Он был в черном смокинге, прекрасно облегающем его атлетическую фигуру, он казался даже красивее, чем в парке, когда она увидела его впервые. Вокруг него стояла небольшая группа женщин, смотрящих на него, как на сладкий кусок пирога, и внимающих каждому его слову. Слетелись, как мухи…

Анна остановилась словно вкопанная. Новое, незнакомое чувство пронзило ее и ворвалось в грудь, причинив нестерпимую боль.

Что это, ревность?

Она стояла, будто статуя и смотрела, как Райан болтает с этими женщинами, перекидывается шуточками и улыбается им своей обворожительной улыбкой. Она готова была разорвать его на части. И выцарапать глаза всем этим дамочкам, жадно ловящим каждое его слово.

Все ее намерения не обращать на него внимания рассыпались в пух и прах. Она пыталась убедить себя, что все это бред, что это не имеет для нее никакого значения, но ревность захватывала ее все больше и больше.

С трудом она отвела взгляд от этого возмутительного зрелища и огляделась. Практически никто в зале не заметил, что она вошла. Только длинноногая брюнетка с карандашом и блокнотом в руке, стоящая недалеко от сцены, с любопытством разглядывала ее.

Анна начала осознавать, что совершила непоправимую ошибку, когда согласилась сюда прийти. Девушка с карандашом наверняка одна из репортеров, которых в этом зале достаточно много, чтобы вся страна уже завтра знала, что дочь богатого банкира пыталась спрятаться под именем Анны Симпсон.

Прекрасно. Благотворительный фонд Райана получит самую широкую рекламу, какую он только мог себе представить, вот только ее дела будут не так хороши.

Перекинувшись парой слов с высокой брюнеткой, Райан оглянулся в поисках Анны, удивляясь, почему ее нет так долго.

И тут он увидел ее — одинокую фигуру, выделяющуюся на фоне разноцветной публики.

Она стояла, словно окруженная ореолом света. Ее наряд казался воздушным, как и она сама, словно одинокая снежинка среди осенней листвы. Маленькая принцесса из сказочного замка. Фея…

Райан с трудом перевел дыхание, потихоньку обретая дар речи. Она казалась такой беззащитной перед всеми этими камерами, которых она так боялась. Он отошел от женщин, с которыми болтал минуту назад, и направился к ней.

Сделав несколько шагов, он приветливо ей улыбнулся, но она лишь плотнее сжала губы. Было что-то комичное в этом жесте, так делает ребенок, когда обижается на весь свет. Боже, какие притягательные губы, такие притягательные!

Стоп, мистер Кавано. Возьми себя в руки, сейчас совсем не время проявлять какие — либо чувства.

— Привет, Анна. — Он помахал рукой, приветствуя ее.

Она с трудом заставила себя улыбнуться, приподняв только уголки губ. Потом бросила мимолетный взгляд в сторону группы женщин, которых он только что покинул.

— Ты, как всегда, в своем репертуаре. Привлекаешь к себе все возможное внимание? — Ее голос мог бы заморозить, если бы Райан стоял чуть ближе.

Он был в шоке.

— Что?

Анна скрестила руки на груди и опять посмотрела на стоящих сзади женщин.

— Они что, записались в твой фан-клуб?

У Райана от удивления отвисла челюсть. Что могло с ней случиться за то время, пока они не виделись?

— Что на тебя нашло?

Наверное, минуту Анна смотрела на него, не произнося ни слова. Потом черты ее лица смягчились, и она вздохнула.

— Прости меня. Просто я не ожидала, что… Я удивилась, когда увидела тебя… в компании всех этих женщин.

Внезапно Райан понял, что здесь происходит. Он, еще более пораженный, уставился на нее, словно увидел впервые:

— Ух, ты, да ты ревнуешь!

Анна почувствовала, что краснеет, и отступила.

— Я совершенно тебя не ревную. Это же смешно, Райан. Просто я удивилась. Вот и все.

— Слишком бурные протесты, тебе не кажется? — Ему было приятно, что он ей нравится, несмотря на то, что она это отрицала. Но в любом случае он не должен придавать этому значения. Соня научила его, как это важно оставаться безразличным к чувствам других.

Анна молчала, покусывая нижнюю губу, что еще больше придало ей сходства с маленькой девочкой. Она выглядела такой несчастной, что каждый кусочек его тела не мог оставаться равнодушным к ее чувствам. Может быть, он и глупец, но он больше всего на свете хотел заботиться о ней. Взять на руки, прижать к себе…

— Эй, как ты? Все в порядке?

— Я не ревную.

К ее облегчению, он не стал с ней спорить.

— Хорошо-хорошо, я верю тебе, только не надо расстраиваться из-за пустяков, ладно?

— Я не расстроена, просто, понимаешь, я не хочу этого делать. Ты же знаешь, я ненавижу все эти камеры.

Ему было жаль, что Анна вынуждена принимать участие в этой комедии, он видел, как она боится, но сейчас уже слишком поздно что-либо менять.

— Это нужно просто пережить, очень скоро все закончится, и ты сможешь навсегда забыть этот фарс.

— Я очень надеюсь, потому что все это, — она обвела взглядом зал, — пугает меня до смерти.