Допив кофе и сложив грязную посуду в раковину, я вернулся к своему компьютеру, наслаждаясь по пути солнечными бликами на гладких поверхностях офисной мебели.

– Ты доделал «Чашу Ггааля»? – вдруг раздался голос коллеги, симпатичной девушки, не выговаривающей букву «р».

– Да вроде, – я сел за компьютер. – Сделал несколько вариантов, шефу понравился один. Его сейчас добью – и вроде как все с ним. А что?

– Да ничего, пгосто поинтегесовалась. Ты вчега показывал?

– Да, вчера.

– А я только что показала свою габоту, так он сказал все пегеделать. Видимо, надо было вчега показывать.

– А он у себя? В такое время?

– Ага.

– А что вдруг случилось?

Она уткнулась в монитор, давая понять, что большего мне от нее не узнать, во всяком случае здесь и сейчас. И через пару минут спросила:

– Ты кугить пойдешь?

– Я не курю, но составлю тебе компанию.

Мы вышли на лестничную площадку и спустились вниз на один пролет. Окно было чуть приоткрыто, а в углу на подоконнике стояла полная пепельница.

– Вчега он был в хогошем настгоении, – сказала она, прикуривая сигарету.

– А сегодня в плохом?

– Злой, как чегт. Уже тгоих вызывал к себе и, видимо, жестко «пгополоскал». Во всяком случае, все выходят от него, как кголики зашуганные.

– Так что случилось?

– Когда я пгишла, он был уже здесь, а я пгишла пегвая сегодня, – она выпустила густой дым из легких. – Он гасстгоен. Я была у него недолго, но по его телефонному газговогу с кем-то поняла, что кто-то умег. Годственник вгоде.

– Ого… – я приподнял бровь. – Плачет?

– Ага, гыдает!

– Серьезно?

– Да нет, там, видимо, какие-то пгоблемы. Пгосто непохоже, что его беспокоит именно годственник, точнее, теперь уже отсутствие его.

– Хм… Значит, лучше к нему сегодня не соваться, – констатировал я.

– Да уж. Он и так не особо любезен, а сегодня вообще как с цепи согвался. Только жаль, что вся моя габота насмагку.

– Ну, почему же насмарку? Не уверен, что он тщательно запоминает все, что ему показывают, тем более сейчас. Думаю, тебе нужно подождать денек-другой и снова прийти «на ковер», мол, «вот, исправила».

Она несколько раз подряд затянулась и, удерживая дым, кивнула.

– Попгобую. Но все гавно надо чуть изменить дизайн, вдгуг попгосит показать, как было до этого…

Я невольно улыбнулся, так как фраза «все гавно» звучит специфически из уст человека, не выговаривающего «р».

– Что повеселел? – поинтересовалась она.

– Да так, – замялся я. – Представил, как ты обводишь его вокруг пальца и утверждаешь-таки свою работу.

Она потушила сигарету и, понюхав пальцы, скривилась.

– Надо бгосать кугить. Волосы, одежда, гуки – все воняет!

– Твой бойфренд не против того, что ты куришь?

– Он сам дымит так, что уже и не замечает запаха. Но вот мой бывший не кугил и всегда повтогял, что «целоваться с кугящей девушкой – то же самое, что лизать пепельницу».

Мы поднялись к двери в офис. Я пропустил ее вперед:

– Я никогда не курил и уж тем более не лизал пепельницы. Так что не могу ни возразить, ни согласиться.

Мы зашли внутрь. Услышав мою реплику, секретарша оживилась.

– Что ты там и кому не лизал?

– Ух, как хорошо мы слышим, – с улыбкой произнес я.

– Да вроде бананов в ушах не имеем! – последовал ответ. – Так что ты там не лизал?

– Много чего, даже не задумывайся!

– Мне-то что задумываться? Мне все равно.

– Вижу, насколько тебе все равно!

– Что, даже лизнуть никто не дает? – уколола она.

– Не то чтобы не дают, но в количестве предметов, когда-либо прикасавшихся к моему рту, я, безусловно, проигрываю тебе. – И вновь ехидная ухмылка и выставленный кулак с торчащим средним пальцем мне вслед.

«Так. Шеф не в духе. Сегодня нужно постараться быть стойким, если он решит сорвать свою злость на мне. Да, нужно быть стойким».

Я начал рыться в компьютере. Фото, старые работы, наброски, какие-то договоры и куча присланных идей от заказчиков… О да, «шедевры» глав компаний, бездарно нарисованные от руки в качестве некоего ориентира для дизайнера, – это нечто! Смесь сюрреализма с патологической безвкусицей, которую они называют «идеей» логотипа. Вы не представляете, насколько сложно сделать продукт, который устроит всех! Люди, не имеющие ни малейшего представления о вкусе в дизайнерском деле, рисуют карандашом непропорциональные буквы, странные зигзаги, какие-то палочки и затем обращаются к нам: «Высылаем вам набросок нашего заместителя генерального. Мы бы хотели что-нибудь в этом стиле – креативно и неожиданно».

В такие моменты я задаю себе два вопроса: «Где тут, на хрен, креатив?» и «Почему я все-таки не стал космонавтом?»

Размышляя об этом, я и не заметил, что кто-то стоит за моей спиной. Я вздрогнул и, развернувшись, уткнулся в живот секретарши.

– Что?

– Смотрю, как ты тут мечтаешь.

– Мм… Ну и как?

– Да никак.

– Ну, прости.

– Прощаю! – выпалила она, глядя на мой монитор.

– Чем-то могу помочь?

– Думаю, скоро тебе нужна будет помощь, – ухмыльнулась секретарша.

– Ну, если просить о помощи тебя, то это верный провал.

– Да я палец о палец не ударю!

– Хм, если так, то лучшей помощи от тебя и не придумаешь.

– Тебя вызывают в кабинет, умник. Иди и не обосрись.

– Ну, зачем же так, – я улыбнулся. – Не все же делают это в кабинете. Кто-то ведь приучен к унитазу.

– Я рада, что ты к нему приучен. Иди уже.

– В твоем голосе я слышу нотки зависти. Тебя так и не приучили?

– Приучают животных, – возразила она.

– Ты права. Их легче приучить к чему-либо, нежели тебя.

– Ммм, что еще скажешь, неудачник? – скривив лицо в псевдоулыбке, поинтересовалась она.

– А что тут скажешь? К горшку ты не приучена… Надеюсь, умеешь хотя бы протягивать лапу. Вот только подавать голос зря тебя научили.

Я встал из-за стола, кивнул ей в знак того, что перепалка окончена, и не спеша направился к кабинету шефа.

Меня одолевали смешанные чувства. С одной стороны, я винил себя за то, что откровенно хамлю женщине. Вроде бы иначе воспитан, да и окунаться в такую грязь – признак глупости. Но эта представительница слабого пола настолько раздражает всех своей «короной» и шваброй наперевес, что иногда даже приятно ответить ей хамством, да еще на глазах у всех. В конце концов, я долго терпел ее оскорбления, стукачество и сегодня, в силу своего солнечного настроения, решил рискнуть и не подставлять другую щеку для удара.