– Мне было 24 года. Он был братом соседа моего дедушки, седьмым из десяти детей в семье, если я правильно помню. Всего родилось 12, но двое умерли в младенчестве. В те времена один ребенок в семье был редкостью. У моих родителей было пятеро, но двое умерли еще в утробе, а два моих брата прожили всего чуть больше месяца. Я единственная, кто осталась.

Факты льются дождем. При такой скорости их трудно воспринимать. Трудно осознать реальность ситуации, о которой говорится так прямо и просто. Это история миллионов людей того поколения. О ней можно прочитать в сухих исторических текстах, ее можно увидеть на фотографиях в музеях или в выцветших кадрах пропагандистских фильмов того времени. Но сейчас эта история прямо передо мной – неопровержимая, личная, горькая и правдивая.

– Вы в порядке? Я могу продолжать?

Внезапно я понимаю, что перестал слушать. Голову заполнили образы, родившиеся из ее слов. Я извиняюсь и объясняю, что рассказ заставил меня задуматься. Она снова улыбается и, кажется, довольна.

– Я проработала на фабрике 15 лет в разных подразделениях. Сначала стояла на конвейере, потом попала в бухгалтерию. Так что сначала я была крестьянкой, потом рабочей, потом администратором. Теперь я могла работать головой. Мне нравилась моя работа и связанная с ней ответственность, – она снова улыбается. – Мы поженились в 1978 году, и в том же году родился наш единственный сын. Мой муж был шофером. В те дни это считалось хорошей работой. Хорошо было быть врачом, солдатом, шофером. Муж был родом из Шаосина. Он работал в Бюро электроэнергии, правительственном органе, который после 2001 года стал Государственной электросетевой корпорацией Китая.

Мне интересно: это было время значительных перемен в Китае. Осознавала ли она происходящее?

– Да, и очень хорошо. Все вокруг меня смотрели новости по телевизору. Мы понимали, что происходят колоссальные перемены. В целом они представлялись нам положительными. В частности, зарплаты стали расти – то есть мы прямо ощущали эти улучшения на себе. Раньше продукты и предметы первой необходимости продавались по талонам. Теперь талоны исчезли, и это было явное положительное изменение.

Встречаясь и разговаривая с людьми по всему Китаю, я постоянно слышу подобные истории, когда речь заходит о 1980-х годах. Жуймин не стала исключением. Да, людей насильно переселяли, и они очень страдали. Да, на государственных фабриках приходилось тяжело работать. Да, было много непривычного, много трудностей и проблем. Но у рабочих на фабриках и у таких людей, как Жуймин с ее молодым мужем и новорожденным сыном, жизненная ситуация улучшалась на глазах. Да, повсюду была пропаганда, но в реальности качество жизни действительно повысилось, стало больше еды, выросли зарплаты, были отменены талоны. Все это напоминает мне о необходимости смотреть на историю шире. Когда слушаешь такие истории, как у Жуймин, удается по-другому взглянуть на жизнь обычных людей.

– Молодым людям открылось гораздо больше возможностей в обществе. Существовавшие прежде правительственные ограничения были сняты. Ассортимент в универмагах был очень ограничен, но постепенно мы начали замечать, что на прилавках появляется все больше и больше товаров. Выбор стал значительно шире – я особенно отмечала перемены в книжной торговле. Сначала все книги и брошюры были только на политические темы, но потом появились публикации по культуре и истории, художественная литература.

В течение следующих десяти лет Жуймин и ее муж работали все там же. А в начале 1990-х годов произошел очередной «скачок».

– По сравнению с предыдущим десятилетием материальных изменений стало еще больше: мы реально могли ощущать скорость экономического роста. Важно и то, что наше самоощущение тоже быстро менялось. Мы испытывали все более сильное влияние глобализации, чувствовали, что Китай – часть большого мира. Мы стали стремиться к общению с другими странами. Это была настоящая жажда. Люди хотели обмениваться взглядами и мнениями. До этого китайцы были очень закрытыми. В начале 1990-х все изменилось – мы стали гораздо восприимчивее.

Когда Жуймин говорит об этих годах, ее голос оживляется и наполняется энтузиазмом. У нее, замужней женщины с подрастающим сыном, у ее родственников и знакомых жизнь стала лучше, чем когда-либо. Крестьянский труд остался далеко в прошлом.

– Мы с мужем чувствовали необходимость зарабатывать больше, чтобы растить сына. Кроме того, мы осознавали важность образования. Наш шанс на образование уничтожила история, но мы изо всех сил учились в свободное время. Отчасти – чтобы успевать за сыном, а отчасти – чтобы самосовершенствоваться и получить лучшую работу. Я осваивала бухучет, а муж изучал экономику и менеджмент.

Энергия ее слов производит на меня огромное впечатление. Очевидно, что эта молодая пара, продукт революции, хваталась за малейшую возможность, встречавшуюся на пути, и создавала нечто буквально из ничего, исключительно благодаря тяжелому труду и упорству. Восьмичасовой рабочий день на фабрике требовал раннего выхода из дома, а возвращаться приходилось поздно – возможно, это оставляло мало времени на занятия с сыном, особенно с учетом того, что надо было зубрить незнакомые предметы.

– Рабочие места для шоферов сокращались, но, поскольку мой муж был хорошим водителем, он получил повышение и стал начальником отдела. Он отвечал за расписание и загрузку всех водителей. Потом его снова повысили и перевели в отдел общественной безопасности, где он отвечал за безопасность всей компании. Он стал руководителем подразделения. Это была очень хорошая работа. А хорошая работа требует серьезных знаний, чтобы делать ее как следует.

Теперь она улыбается с гордостью. Несомненно, они прошли путь от очень трудных времен до вполне хорошей жизни. Ее муж явно добился успеха, и благодаря тяжелому труду и старательности, с деньгами стало легче.

– В то время три поколения нашей семьи жили вместе в одном доме. Но после повышения мужа мы смогли переехать в более просторный дом там же, в Ханчжоу.

Ее гордость совершенно очевидна. Однако в ее рассказе нет хвастовства: только правда о том, чего смогли достичь люди, которым жизнь поначалу не обещала ничего хорошего. Следующие 20 лет, с девяностых и до сегодняшнего дня, тоже история перемен. Жуймин и ее муж ушли на пенсию соответственно в 2002 и 2003 годах. Сын женился, и у него родились две девочки. Теперь Жуймин бабушка, она по-прежнему живет в Ханчжоу, но навещает сына в Пекине. Его семья на Тайване, и у нее есть возможность провести с ним драгоценное время.

– Теперь мне не о чем беспокоиться до конца жизни. Я на пенсии, у меня есть внучки, а сын – успешный юрист. Я очень горжусь сыном и его достижениями. Я наблюдала, как он рос в трудные времена, как был студентом, как стал отцом. Я хочу, чтобы у него было благополучное будущее и чтобы он добился гораздо большего, чем мы.

А что она думает о сегодняшнем Китае?

– Я настроена очень оптимистично по поводу Китая, по сравнению с предыдущим тридцатилетием. Особенно после того, как президент Си пришел к власти и в Китае началась очередная серия перемен. Уверена, что будут и новые. Эта последняя волна изменений укрепила мой оптимизм в отношении нашей страны. Она становится все более процветающей, а значит, и люди смогут наслаждаться плодами ее процветания.