Закончив разговор, Настя со злостью влепила трубку в аппарат.

Дайнека отскочила от двери и плюхнулась на диван и, когда Настя вернулась, спросила:

– Кто звонил?

– Какая тебе разница?

– Риелторы из «Кантины»? Угрожают?

– Не твое дело.

– Мое, – твердо заявила Дайнека.

– Ты здесь при чем?

– Ты сказала, что сегодня все скажешь папе. Значит, тебе известно, где он?

Настя помолчала, потом снисходительно улыбнулась, словно извиняя бывшую падчерицу за навязчивость.

– А разве Славик не вернулся домой? Ты же сама сказала…

– Я не говорила, что он вернулся, – перебила ее Дайнека.

Из кухни появилась Серафима Петровна и мягким, бесшумным шагом прошла к буфету. Казалось, она была готова пригнуться, раствориться или передвигаться ползком, только бы ее не заметили. Порывшись в ящике и не дождавшись ответа дочери, Серафима Петровна сказала:

– Откуда Настюше знать, где сейчас Вячеслав Алексеевич? Второго дня уехал, только его и видели. А ведь обещал позвонить, приехать. Видать, не дождемся от него помощи… – Серафима Петровна скорбно поджала губы. – Знаю, доченька, знаю… Гонят нас из нашего домика.

– Зачем ты сказала, что будешь говорить с ним сегодня? – с нажимом повторила Дайнека.

– Неужто не понятно? – вступилась за дочь Серафима Петровна. – Обмануть решила, время протянуть… А ну как Вячеслав Алексеич явится и все как есть порешает?

Дайнека поняла, что ей ничего не добиться, и поискала глазами Тишотку:

– Где он?..

– Кто, Людочка? – испуганно спросила Серафима Петровна.

– Тишотка где?

– Вот ты о ком! – Она принялась собирать со стола посуду. – Во двор убежал. Насиделся в городской квартире, бедняга. Хоть бы привозила почаще! Все ж и нам пес не чужой.

Дайнека вышла во двор, свистнула и, подождав немного, позвала:

– Тишотка!

Не дождавшись ответа, она обошла сад и потом цветущий огородик Серафимы Петровны. Не обнаружив Тишотку, Дайнека встревожилась и поспешила к воротам. Там у гаража она увидела пса.

– Не стыдно? – Дайнека присела на корточки. – Испугал меня. Думала, что ты потерялся.

Тишотка не реагировал на слова, а продолжал неподвижно сидеть у гаражных ворот, уставившись в одну точку.

– Что с тобой? – Дайнека погладила его по спине. – Что случилось?

Тишотка нервно вздрогнул, подбежал к воротам и царапнул лапой по створке.

– Ну?.. – Она тоже подошла. – Чего тебе надо?

Пес снова царапнул по воротам и посмотрел на хозяйку.

– Открыть гараж? – Дайнека дернула ручку. – Закрыто…

Теперь и ей было интересно, что тревожит Тишотку. Она отправилась в сарай для инструментов, где с незапамятных времен отец оставлял запасной ключ. Он оказался на месте.

Дайнека отомкнула гаражный замок и раскрыла ворота, Тишотка первым прорвался внутрь.

Войдя вслед за ним, Дайнека увидела зачехленную машину. Решив, что она Настина, сказала Тишотке:

– Ну и что? Балда!

Тишотка несколько раз тявкнул и вцепился зубами в чехол. Упершись четырьмя лапами, он изо всех сил тянул его на себя. Не дожидаясь, чем это закончится, Дайнека откинула чехол с капота автомобиля и пораженно застыла.

В гараже стояла машина ее отца.

Дайнека рванулась к дому не разбирая дороги. Тишотка бежал впереди, как будто указывал путь.

Ворвавшись в гостиную, Дайнека бросилась к Насте и схватила ее за грудки:

– Что вы с ним сделали?!

– Отпусти… – пискнула Настя и жалобно закричала: – Ма-а-ама!

В гостиную влетела Серафима Петровна:

– Что случилось?! – Она вцепилась в Дайнеку и стала ее отрывать от Насти. – Да что же это такое!

Тишотка бегал вокруг и обеспокоенно лаял. Он, как честный пес, никому из них не желал зла.

– Где папа?! Куда вы его дели?! – вне себя орала Дайнека.

Наконец Серафиме Петровне удалось оттащить ее от Насти.

– Успокойся! Белены объелась? Ты что?!

– С ума сошла, идиотка несчастная… – всхлипнула Настя и спряталась за мать.

– В гараже стоит машина отца… – начала Дайнека и вдруг замолчала.

На ее глазах Тишотка прополз под лежащим стулом на лестницу и целенаправленно зацокал вверх по ступеням.

Дайнека кинулась за ним и нагнала пса у двери комнаты, где когда-то спали отец и Настя. Она толкнула дверь и застыла на пороге. В широкой Настиной кровати лежал ее отец.

– Папа… – прошептала Дайнека и, подойдя ближе, прислушалась.

Уловив ровное дыхание, она села на край постели и закрыла лицо ладонями. Тишотка обежал кровать и, встав на задние лапы, лизнул Вячеславу Алексеевичу руку. Он заворочался, но не проснулся. Тишотка жалобно заскулил.

– Тише, Тишотка… Тише… – Дайнека вгляделась в лицо отца, затем перевела взгляд на тумбочку. Среди лежащих там лекарств увидела полупустой блистер снотворного.

В комнату вбежала запыхавшаяся Серафима Петровна и, протянув руки к Дайнеке, проговорила тревожным шепотом:

– Вячеслав Алексеич сам попросил…

Дайнека рассерженно обернулась:

– О чем?

– Не говорить тебе, что у него приступ.

– Когда?..

– Что, Людочка?.. – угодливо спросила Серафима Петровна.

– Когда у отца случился сердечный приступ?

– Да как приехал второго дня, супчику с фрикадельками поел, грибочки ему понравились…

– Серафима Петровна!

– Я и говорю: грибочков много поел…

– И что?

– Сердце прихватило…

– При чем здесь грибы?

– Я сначала подумала, что отравился наш Вячеслав Алексеич. А он нитроглицерин велел принести. Тут уж и я поняла, что «Скорую» надо вызывать. Говорю Настюше: «Звони!»

– Врете вы всё!

– Да что с ней говорить, мама! – вмешалась Настя. – Теперь она нас с грязью смешает!

– Подожди! – Серафима Петровна вытолкала дочь из комнаты и захлопнула дверь. – Не возводи напраслину, Людочка. Не веришь, позвони в «Скорую помощь» – там подтвердят. Врач с двумя фельдшерицами приезжал, кардиограмму снял, велел несколько дней не вставать. Мне строго-настрого приказал не беспокоить больного и обеспечить полный комфорт.

– Зачем давали снотворное? – Дайнека снизила «температуру кипения».